В ожидании зимы

Она взяла лук, подаренный ей к свадьбе градоначальницей Радославой, сестрой Радимиры, повесила за спину колчан и без каких-либо дальнейших объяснений выскользнула из дома, оставив жену в тревожном недоумении. Дарёна никогда особо не любила оружие, а с некоторых пор начала чувствовать наводящий мертвенную жуть холод, исходивший от него. Меч Млады она обходила стороной за версту, старалась не прикасаться к нему и даже не глядеть в его сторону, иначе этот холод вонзался ей под сердце невидимой острой сосулькой и подолгу не таял. Разговоры около страшного слова «война» вроде поутихли, но тревога ещё бродила вокруг, днём прячась, а ночами выходя из укрытия и приветствуя луну протяжным воем. Дожидаясь Младу, Дарёна ни разу не присела – всё расхаживала из угла в угол, не находя себе места. Что же случилось? Зачем Младе лук и стрелы? Не поохотиться же ей вздумалось на ночь глядя? Хотя порой она приносила добычу и с ночного дозора…

И вот – дверь снова открылась, и Дарёна застыла в ожидании. Млада вернулась с головы до ног мокрая, держа за лапы лебедя с торчавшей из-под крыла стрелой. Кровь алела на белоснежных перьях и стучала у Дарёны в висках.

– Ну вот, и лук новый опробовала, – сказала Млада весело. – Что ты так смотришь, Дарёнка? За добытой лебёдкой пришлось в воду лезть, оттого и мокрая я.

А у Дарёны стояли перед глазами милующиеся лебеди, которых она видела на озере днём… Каким-то непостижимым образом она была уверена, что Млада подстрелила лебёдушку именно из этой пары: мысль эта, минуя трезвый разум, безрассудно ударила ей прямо в сердце. Что-то горячее лопнуло в груди, в горле колючим ежом свернулся невыносимый комок.

– Млада… зачем ты? – трясущимися, мокрыми от набегающих слёз губами пролепетала Дарёна. – Зачем ты её?.. А лебедь… вдовым остался… без своей супруги! Не найдёт он теперь себе другую возлюбленную… Не будет у него больше лебедяточек малых…

– Дарёнка, чего это ты вдруг? – удивилась Млада, сначала усмехнувшись, а потом озадаченно нахмурившись.

– А если бы меня кто-нибудь… вот так? – со вскипающим сквозь слёзы горьким гневом вскричала Дарёна. – Что бы ты почувствовала? Скоро бы утешилась?

Усмешка окончательно стёрлась с губ Млады, сменившись тревожной серьёзностью. Положив добычу на лавку и прислонив к стене лук и стрелы, она принялась ласково вытирать слёзы со щёк Дарёны.

– Дарёнушка, ну что ты такое говоришь… При чём тут это? Что с тобой? Ты прямо сама не своя сегодня… Так из-за птицы убиваться! Неужто ты лебедя жареного не кушала никогда?

Дарёна и сама не могла объяснить, отчего вдруг так расчувствовалась. Отец её был княжеским ловчим и, разумеется, часто приносил к своему столу лесную дичь и птицу; лебедя он тоже порой добывал, матушка запекала, а Дарёна ела – да что там говорить, просто уплетала за обе щеки без особого душевного трепета и зазрения совести. Теперь же всё изменилось бесповоротно.

– Прошу тебя, пожалуйста, Млада… – всхлипывала она, до боли под ключицами вздрагивая плечами. – Обещай мне больше никогда лебедей не трогать… Они же… как люди! Тоже любят друг друга… Ты лебедушку убила, а лебедь любимой своей лишился!.. Я сегодня бельё на озере полоскала, а они плавали там… Клювами друг друга гладили, ласкали… А теперь вот… – Кивнув на убитую птицу, безжизненно свесившую с лавки голову на длинной шее, Дарёна закрыла лицо руками и затряслась от рыданий.

– Ш-ш… Ну всё, всё. – Мягко отняв руки Дарёны от лица, Млада покрыла её мокрые щёки градом быстрых поцелуев. – Не плачь, горлинка, не убивайся… Откуда ж мне было знать, что ты у меня такая жалостливая? А гусей да уток ты мне тоже запретишь добывать? А может, и прочего зверя? Да и рыбу уж заодно? Что же мы тогда кушать будем, а, ладушка? Ты учти: я на кашах да овощах не протяну – озверею!

Говорила она это полушутливо, гладя Дарёну по щекам и легонько чмокая в брови и нос, но не обнимая из-за своей мокрой одежды. А Дарёна всё гнула своё:

– Обещай лебедей не убивать. Прошу тебя!

– Хорошо, родная, будь по-твоему, – вздохнула Млада. – Только не горюй так. Обойдёмся и без лебедей… Гуси да утки, пожалуй, даже повкуснее будут. Хотя и лебедь тоже ничего, особливо если его сначала в уксусе ячменном выдержать…

– Готовить меня не проси, лебедя печь не стану, – всхлипнула Дарёна, постепенно успокаиваясь. – И есть тоже.

– Ладно, сама сготовлю, – согласилась Млада, скидывая мокрую одежду. – Ощипать надо, пока тёплый…