В память о тебе

Чувствуя себя немного неловко, Григорий признался:

— Эти стихотворения, в некотором смысле, труд всей моей жизни.

Дрю кивнула с таким видом, словно давно об этом знала.

— Замечательные стихи, особенно поздние. Мне кажется, последние стихи Виктора Ельсина существенно отличаются по стилю от всего, написанного им прежде.

Григорий кивнул.

— Я написал несколько работ по этому поводу. Мы, ученые, любим писать научные статьи, когда нечем заняться.

Женщина засмеялась.

— И к каким выводам вы пришли?

— О-о, лучше не искушайте меня! Если я начну рассказывать, то нескоро замолчу.

— Пожалуйста!

Она смотрела Григорию прямо в глаза.

— Хорошо. Мне кажется, изменения в его стиле произошли вследствие перемен в его личной и профессиональной жизни. Новое видение порождает новый литературный стиль. Из стихотворений об этом, конечно же, не узнаешь, но после их написания Ельсина арестовали. Поговаривали, что он был причастен к антиправительственной деятельности. Ранее арестовали его близкого друга. Возможно, эти два ареста взаимосвязаны.

— Нина Ревская должна знать о причине ареста.

— Думаю, да.

Дрю заглянула в конец книги.

— Особенно необычно последнее стихотворение.

«Речной берег» выделялся на фоне творческого наследия Виктора Ельсина почти полным отсутствием метрической формы и рифмы.

РЕЧНОЙ БЕРЕГ

I

Под гнетом жестокого ветра,Ломаясь, трещит фундук,И плачет сосна, прогибаясь,И тучи нависли вокруг.Над берегом черное небо.Не видно ни звезд, ни луну.Лишь лес бережет свою тайнуСквозь времени пелену.

II

Как мелкие капли росы по утрамБлестят в уголках паутины огромной,Так звезды далекие светят намС великой небесной картины.

III

Под ковром из листвы облетевшейПритаилось семейство грибов,Чтобы спрятаться от палящихЛучей солнца и от ветров.Древние слезы лесаЗатвердели, словно сердца,И никому неизвестно,

Что еще приготовит судьба.Над дорогою пыль несется,Удивленно дрожат цветы,Все живое учит природаБыть готовым к ударам судьбы.

— Возможно, он писал его в спешке, — предположила Дрю.

Григорий согласно кивнул.

— Особенно мало внутренней гармонии в третьей строфе.

Говоря это, он указал на нужное место в книге и невзначай коснулся руки Дрю. Какое удовольствие прикасаться к ней!

— А вторая строфа короткая, словно хайку, — заметила она.

— Я поломал голову над ее переводом, — сказал Григорий. — В русском оригинале не совсем ясно, что огромно — паутина или паук.

— Паутина символизирует довлеющую над всеми власть?

— Или сидящий в ней паук символизирует всемогущее зло.

— «Мелкие капли росы», «древние слезы леса»… Должно быть, они символизируют человеческие слезы. — Задумавшись, Дрю добавила: — Думаете, цензура обнаружила в тексте скрытый антиправительственный смысл?

— Я не смог найти документов, касающихся суда над Виктором Ельсиным. Конечно, если стараться найти крамолу, то всегда ее найдешь. Возьмем, например, строку «Быть готовым к ударам судьбы». «Будь готов» было лозунгом пионерской организации. Это такая коммунистическая организация для несовершеннолетних. Все дети, достигнув определенного возраста, должны были входить в нее.

— Похоже на скаутов. И лозунг — один в один.

— Точно. «Быть готовым к ударам судьбы» может быть…

— Аллюзией.

— Или не быть. Но кто знает наверняка?

Григорий кивнул, радуясь тому, что нашел единомышленницу. Ему давно уже хотелось поделиться с кем-то самым сокровенным, но он не решался. Золтан прекрасно понимал природу его научных исследований и причины, сформировавшие его характер, но при этом Григорий не чувствовал душевного родства между собою и венгром и не испытывал потребности поделиться с Золтаным личным. С Эвелиной они были друзьями, не больше. Он до сих пор не мог отойти после того, что случилось на субботней вечеринке. Завезя Эвелину домой, Григорий на прощание лишь мимоходом чмокнул ее в щеку.

— То же самое можно сказать и о предпоследнем стихотворении «Ночное купание», — переворачивая страницу, сказала Дрю. — Как по мне, так поэт оплакивает потерю…

— Потерю веры в совершенство мира.

Подходящий момент настал. Надо быть смелым. Надо показать ей то, что он уже показывал профессору Большие Уши. Григорий откашлялся.

— У меня есть еще письма.

Дрю уставилась на него. Зеленовато-карие глаза широко раскрыты.

Сердце Григория екнуло.

— Прочтите их на досуге, — сказал он, вынимая из портфеля сложенные вчетверо оригиналы писем и их переводы на английский язык. — Здесь вы найдете те же образы, что и в последних стихах Ельсина.