В Париж на поминки

− Если разберёмся в этих стрелках, кружках и числах, может что и получится,− пожав плечами, сказал я.

Мы вернулись в кабинет и уставились в эти карты.

Фуад свёл брови, на лбу появились складки.

− А это что? − спросил он и протянул руку.

− Как я понял, знаки Зодиака.

− Так бы и говорил. Разберёмся, − повернулся и начал бормотать что-то себе под нос, делая вид, что читает карту.

Я молча следовал за ним. Подойдя к самой большой карте, он покачал головой и хмуро взглянул на меня.

− Это что за ребус? Здесь даже хакер не поможет.

− Фофа, не топай ногами. Если присмотреться, то видно, это сводная карта только пяти знаков Зодиака − Рака, Девы, Скорпиона, Водолея и Рыб.

− А это что за доска, вся в дырках,− проворчал он, хватая лежащую у большой карты деревянную доску.

− Подожди минуту, что ты сказал?

Фуад бросил доску на пол, кашлянул, скривил рот и сказал:

− Ничего особенного. Доска вся в дырках.

Я поднял её и начал внимательно рассматривать:

− Эта та магическая доска “Тахт”, на которой Арам держал пять бронзовых колец.

− Наверное. И что из этого? − разочарованно пробормотал Фуад.

− Ничего,− повернулся я и держа под мышкой магическую доску, пошёл по коридору в сторону кухни. − Пошли, угостишь нас деликатесами из «пещеры Аладдина». Когда я сонный и голодный, плохо соображаю, а от тебя ещё колбасой пахнет.

Фуад развёл руками и одобрительно кивнул.

Задвинув плотно шторы и включив свет на кухне, мы спокойно смогли оглядеться. Кухня была довольно большой для холостого человека, не меньше восемнадцати − двадцати метров. В интерьере доминировали насыщенные коричневые и жёлтые цвета. Стены украшали квадратные зеркала на фоне мелкой сетки венецианской мозаики. Светильники потолка были скрыты за потолочными карнизами, а вся мебель из тёмного ореха, кроме барной стойки цвета белёного дуба. Кухне придавал особый шарм бронзовый ретро — сместитель и медная двухсекционная мойка. Фуад на правах временного хозяина наполнил водой электрический чайник и достал чистые чашки из буфета. Покрутившись в растерянности по кухне с чашками в руках и не найдя обычного кухонного стола он двинулся к барной стойке.

− Будем есть здесь. Чай или кофе?

− Давай попьём горячего чая. Только заварим покрепче, надо взбодриться.

− Китайский, цейлонский, индийский, таиландский. Какой?

− Любой, выбери сам.

Я положил в большие мраморные тарелки сыр, масло, мёд, хлеб, и мы взобрались на высокие стулья у барной стойки. Налив крепко заваренный чай и пододвинув ко мне чашку, Фуад загремел:

− Ты предполагал, что мы сегодня можем оказаться здесь в чужой квартире и спокойно распивать чаи?

− Фофа, я тебя прошу, тише. Конечно, не предполагал, но я не верю и в случайность. В жизни все события подчиняются законам.

− Каким, гражданским или уголовным? − снисходительно улыбнулся Фуад и повернулся ко мне.

− Нет, в основном закону содержания и формы.

− Это как?

Я встал, взял из холодильника пакет молока, налил в чай несколько ложек и холодно начал:

− Запомни, сын гор. Судьба, переживаемая нами, не случайна, она − результат наших поступков…

Но мой “продолжительный” монолог прервал звонок в дверь. Мы синхронно повернулись к входной двери и от неожиданности едва не свалились с высоких стульев.

− Кто это? Судьба?!

− Сейчас пойду, спрошу, если ты не возражаешь, − мрачно пошутил я.

Звонки не прекращались, затем начали негромко стучать в дверь. Мы затаили дыхание и огляделись.

− Кажется, мы попались, − пригнувшись, сказал я.

− Как мухи в банку. И что теперь будет?

− Теперь у тебя будет возможность спросить об этом у прокурора.

− Хорошая мысль. При встрече спрошу. − ответил Фуад. − Ешь! В камере кормить не будут.

Шум за дверью прекратился так же неожиданно, как и возник.

Прождав несколько минут в полной тишине, я вскочил, снял туфли и пошёл в носках в сторону входной двери.

Фуад удивлённо поднял брови и вскочил за мной.

− Ты куда? Везде осколки.

− Сделай одолжение, сиди и не дёргайся. Я пройду. Жди!

Почти не дыша, тихо ступая, я прошёл через холл и прижался ухом к входной двери. За дверью как будто было тихо. Простояв так несколько минут, я глянул в дверной глазок. На хорошо освещённой лестничной площадке никого не было видно.

Точно так же, тихо ступая, я вернулся в кабинет.

− Всё в порядке. Тишина. Никого нет!

− Кто тогда стучал и звонил?

− Кто, кто, не знаю. Ты такой тарарам устроил. Может соседи…

− Будем надеяться. Милиция так быстро не уехала бы. Давай, садись.

− Фофа, надо уползать отсюда быстро, но тихо.

Он сделал пару глотков, отложил чашку и заметил:

− И куда? Туман, смотри, какой плотный, и транспорт ещё не работает.

− Такси возьмём.

− В таком тумане ни одна машина не сдвинется с места.

Я отодвинул штору, взглянул в окно и согласился:

− Ночь явно не для визитов. В этом ты прав.

− Ты садись, пока туман − кашляя, хрипло проговорил Фуад, − а к утру, будем надеяться, его унесёт ветер.

− Ладно, будем ждать, − ещё раз согласился я. − Восточный мудрец сказал: “Когда не знаешь, что делать, лучше ничего не делать”. Вытаскивай всё из этой «пещеры Аладдина» на свет и на стол. Лечиться будем.