В Париж на поминки

Но шутка явно не понравилась водителю. Наступила тишина, и он задумался о чём-то своём. Я огляделся. Дорога шла вдоль лесопосадок, это было Ленинградское шоссе.

Таксист повернул голову и лениво осведомился:

- А за такси заплатить у вас денег хватит?

- Что за разговоры шеф, получишь ты свои сорок зелёных, не беспокойся, - продолжал подшучивать Фуад.

- Это не мне надо беспокоиться, а вам. И за каждый километр по сорок, поняли, - дверь щёлкнула…

- Получается, тебе должны тысячу двести долларов,- быстро просчитал в уме я и подвёл итог. - Тебе как провести - через банк или желаешь наличными и, главное, в какой валюте. О чём это ты, шеф?

- О чём? И в какой валюте? Вам обоим скоро объяснят. К браткам заедем, здесь рядом, они быстро вас научат жизни.

- Да ты что, насчёт денег в сумке? Это всего лишь неудачная шутка друга,- постарался успокоить я и кивнул на заднее сидение.

- Чего ты мне гонишь? - хрипло спросил он и нажал на газ.

- Попридержи лошадей, ты что делаешь? Тихо, успокойся…

Мы мчались по северной части Москвы. Справа начинался нескончаемый парк речного вокзала, слева впереди виднелся ещё один парк. Этот район я неплохо знал, в молодые годы мы часто приезжали в ресторан речного вокзала. Но надо было как-то успокоить водителя, но как это сделать, я не знал.

Я посмотрел на шофера, затем на дорогу и неожиданно ощутил всю критичность создавшегося положения. Он явно был депрессивным алкоголиком, с таким лучше не шутить. Помутнённый разум шутки не воспринимает. Лечиться таким надо. Его большие руки всё сильнее сжимали руль, на висках вздулись вены, лицо, и без того красное, побагровело ещё больше. Такими руками в руднике махать кайлом или киркой. В нашем положении самым правильным было не вступать в разговор. Не снижая скорость, шофёр повернув к нам голову и завопил:

- На жалость, стервецы, берёте, только это вам не поможет. Житья нет от вас. Говнюки, понаехали тут. Там крутануть бабочку не получится, фраеров там нет.

- У тебя, дяденька, вздорный характер,- не выдержал Фуад.

- Чего? Нарываешься, хрен с горы, - рассвирепел шофёр. - А в рыло?

- Можно и в рыло, - не стал возражать Фуад.

- Вашу мать…

Это было последнее слово, которое вырвалось у него. Голова откинулась влево, затем вернулась в своё первоначальное положение, громко щёлкнула по рулю и водила начал сползать под дверь. Не надо было чужую мать вспоминать. Свою мать вспоминать ему обошлось бы значительно дешевле. Напоследок этот псих издал ещё и хрюкающий звук. Я чудом успел перехватить руль, машина неслась на большой скорости, и первое, что я сделал, выпрямил машину. Взял слегка вправо, столкнул его ногу с газа и, медленно нажимая на тормоза, с большим трудом остановился. Машина стояла на обочине и могла привлечь внимание милиции, которая, по разговорам, мало чем отличалась от братков. Тогда нам точно не отвертеться. Я притронулся кончиками пальцев к его шее, нет ещё живой. Черепушка видно у него крепкая! Рядом с головой на коврике лежала заточка, выпавшая у него из кармана, а пощупав рукой под передним сидением, обнаружил бейсбольную биту. Не знал он про силу удара Фуада правой рукой по уху, после которого в ушах долго разносится колокольный звон. Раскрасневшееся ухо начинало медленно, но верно раздуваться и принимать форму узбекской лепёшки. Удар у Фофы, конечно, сильный, чувствовалась рука бильярдиста с большим стажем, но что-то надо было делать с этим лопоухим. Выйдя из машины, я пересел на место шофёра, Фуад оперативно за плечи перетащил его на моё место. Проехав вперёд, мы свернули вправо и въехали в парк речного вокзала.

- Ну что, приехали! - начал я. - Не хотел же ехать, так нет, заставили меня, уговорили. И ты хорош “родственничек”. Женский угодник! Нашёл с кем шутить. Мне это надо?!

Я огляделся и продолжил:

- Значит так, я думаю, мы проедем вперёд. затем свернём влево к метро “Речной вокзал” За ним был когда-то большой пустырь, там его и оставим, пока милиция не приписала нам все угоны за последнее десятилетие. Надеюсь, пустырь ещё не застроен. Теперь вылезай из машины и открой багажник, освободи место для этого лопоухого крикуна. Надо перетащить его, а может закопаем и всё. Так, шутку не поняли, пардон, берём за ноги и тащим его.

Уложив его в багажник, мы выехали из парка. Около метро народу было много, перед входом вряд стояли будки, бойко торговавшие продуктами в конце рабочего дня. Пустырь был в рытвинах и ещё не застроен. Мы спокойно порулили к ближайшему дереву, стерли следы пальчиков и двинулись к метро. На прощание Фуад похлопал по багажнику и пожелал ему спокойной ночи, в ответ он что-то заорал, но нам это было уже не интересно. Вряд ли кто-либо услышит его отсюда. Да и зачем кричать, я думаю, в таком комфортном багажнике ему будет отлично. Лежи и отдыхай, ни о чём не беспокойся, наслаждайся жизнью, водила. Крути педали, пока в ухо не дали.