В паутине чужих заклинаний

По дороге мы молчали. Я пыталась осознать, почему моя жизнь в последнее время делает такие странные повороты, которые раньше бы меня непременно напугали. Да, я была уверена, что все в жизни должно идти по плану, отступления от которого меня огорчали. А сейчас… Сейчас непредсказуемость событий лишь подогревала азарт. Так же как и идущий рядом мужчина подогревал желание быть с ним рядом. И в то же время я была уверена, что Эмми права — Штефан как будущий спутник жизни намного привлекательней во всех отношениях. Дитрих ему уступал даже внешне, не говоря уж о материальном положении и возможной карьере. Но… Дитрих это был Дитрих, и все тут. Против этого простого факта оказались бессильны все доводы рассудка, которые с каждым днем становились все тише и тише.

Фикусов около моей двери действительно не оказалось. Зато там был Штефан, который при нашем появлении страдальчески поморщился и сказал:

— Инор Хартман, не морочили бы вы инорите голову.

— С чего вы взяли, инор Эггер, что я морочу ей голову? — церемонно спросил Дитрих.

— Еще скажите, что у вас в отношении Линды самые серьезные намерения, — язвительно сказал Штефан. — Инор Хартман, да вы себя прокормить не сможете…

— Неправда, — возмутился Дитрих. — У меня есть некоторые трудности, но они временные.

Штефан выразительно хмыкнул и окинул соперника неприязненным взглядом.

— Боюсь, что ваши временные трудности, инор Хартман, продлятся до конца вашей жизни.

Прозвучало это двусмысленно. Мне сразу вспомнилось, что Дитриха лишили лицензии по неизвестной причине, а сам Штефан в курсе того, из-за чего мой партнер ушел из Сыска.

— Штефан, ты ему угрожаешь? — возмутилась я. — Это так непорядочно!

— Я угрожаю? — Его удивление не казалось наигранным. — Что ты, Линда. Этот инор — типичный неудачник, он и без моей помощи свернет себе шею. Наверное, когда он родился, Богиня смотрела в другую сторону. Линда, тебе нужно избавиться от него как можно скорее. Невезение — оно прилипчиво.

— Боюсь, что моя полоса невезения началась задолго до знакомства с этим инором, — заметила я.

— После того как ты осознаешь, что вам не следует встречаться, она закончится, — выразительно сказал Штефан. — Линда, ну подумай, что тебя может с ним связывать? Тебя, алхимика с Золотым дипломом, и этого недосыщика?

— Невеста твоего брата тоже так рассуждала, когда разорвала помолвку? Что ее, будущую успешную магичку, ничего не связывает с человеком, оставшимся без Дара?

— При чем тут Магдалена? — недоуменно спросил Штефан.

— Судя по тому, что ты продолжаешь с ней общаться, да что там — не просто продолжаешь, а всячески ей помогаешь, ты считаешь, что бросить человека в тяжелой ситуации нормально? Поэтому и сам устранился, когда меня начали таскать на допросы в связи со смертью наставницы?

— Линда, нет у меня тяжелой ситуации, — недовольно сказал Дитрих. — Действительно, небольшие финансовые трудности, но они не смертельные и временные. И уж жертвовать собой ради меня точно не надо.

Но Штефан на него больше не обращал внимания, он смотрел на меня. Тяжело смотрел. Словно ему было очень больно все это слушать. Но я не жалела ни об едином слове. Я говорила, что думала, и если кому-то мои слова не нравятся, этот кто-то виноват сам — слова были лишь отражением поступков.

— Линда, меня все это время почти не было в Гаэрре, — напомнил он. — А когда был, мне точно так же приходилось отвечать на вопросы нашего… гм… доблестного Сыска. — Он опять окинул Дитриха неприязненным взглядом. — Ты сама это знаешь. У меня не было ни времени, ни возможности встречаться с тобой так часто, как мне бы этого хотелось.

— Но у тебя было время и возможность встречаться с этой Магдаленой, которая бросила твоего брата, — сказала я безо всякой жалости. Сейчас меня больше интересовала рыжая инора Кремер, чем Штефан. Что-то мне подсказывало, что не так все с ней просто. Сначала она была невестой перспективного мага, а потом, когда поняла, что мага из избранника никогда не выйдет, быстренько нашла себе другую жертву. Богатую и больную. Наверняка распланировала уже, как прекрасно будет жить молодой обеспеченной вдовой. Я ни разу не видела эту загадочную Магдалену, но это не мешало мне ее активно недолюбливать. Не нравилась она мне, и все тут.

— Магдалена не бросала моего брата, — раздраженно сказал Штефан. — Напротив, это он от нее отказался. Она ездила к нему больше года, надеялась убедить, что он ей и без Дара нужен. Но Фридрих после потери Дара замкнулся в себе и никого не хотел видеть. Не сделал он исключения и для невесты. Магдалена очень переживала. Все надеялась, что он передумает… Не знаю, зачем я тебе это рассказываю. Возможно, чтобы ты поняла, что не надо меня к ней ревновать?

— Я не ревную, — возразила я.

— Ревнуешь, — уверенно ответил Штефан. — Но я лишь чувствую себя виноватым перед Магдаленой, не больше.

— А почему вы чувствуете себя виноватым, инор Эггер? — влез Дитрих.