В пекло по собственной воле

— Любовь моя! — ответила Зухра. — Женщинам не везде у нас можно появляться, ты знаешь об этом? Я не хочу, чтобы тебя отвели в шариатскую полицию и наказали плетьми за то, например, что ты войдешь в ресторан или кино одна, без мужчины…

— Я не хочу в ресторан! — возразила я. — Лучше скажи мне — есть у вас здесь железная дорога? Я хотела бы взглянуть на поезда, мне нравится, как вагоны мчатся один за другим, прицепившись друг к другу, а впереди их тянет маленький паровозик. В детстве у меня была такая игрушка…

Не знаю, за кого меня принимала эта молоденькая персиянка, может быть, за полную дуру, но ей в таком случае я нравилась еще больше. Я хорошо чувствую, в какую сторону подыгрывать, чтобы усилить чувство человека к себе…

Зухра с горечью покачала головой.

— Я знаю, о чем ты говоришь, — сообщила мне она. — Я видела такую в Тегеране. Это правда очень интересно, но у нас нет такой… У нас есть только обычная дорога вдоль моря, но по ней ездят только автомобили…

«Это уже кое-что! — решила я. — Осталось выяснить еще некоторые правила поведения».

— А ваши женщины тоже ездят на автомобилях? — спросила я. — Или это позволено только мужчинам?

— Коран запрещает женщине осквернять коня, — сообщила мне Зухра, — а насчет автомобиля в нем ничего не сказано, значит, можно.

«Да я и не собиралась осквернять! Да еще коня! — чуть не выпалила я, но вовремя спохватилась. — Не забывай, милочка, где ты находишься и с кем разговариваешь! Иначе у тебя ничего не получится».

Так мы с ней побеседовали еще примерно с полчаса, и я узнала очень много полезных для себя вещей. Оказывается, женщине не только можно ездить на автомобиле, ей еще и правила при необходимости можно нарушать — мужчины не хотят обращать на нее внимание — ни водители, ни полицейские. А женщины этим пользуются. Если женщина не хочет — она запросто может не разговаривать на улице ни с кем. Традиция запрещает женщине подавать голос в присутствии мужчины, когда у нее приходят месячные. Многие женщины, сказала мне Зухра, прячутся за это правило, когда не хотят отвечать на вопросы, обращенные к ним на улице.

Вывести меня из дома оказалось совсем просто. Зухра просто дала мне старую чадру Зейнаб и велела ее надеть. На мой взгляд, все эти накидки были совершенно одинаковыми, но когда я сказала об этом Зухре, она надо мной посмеялась и показала и особые складки и оттенки черного, которые на первый взгляд в глаза не бросаются, и особенности общего покроя… Оказалось, что почти каждая чадра индивидуальна, словно платье европейской женщины.

Из дома мы выскользнули тихо и спокойно, как будто у двери и не стоял охранник с автоматом. Я вообще не понимаю, зачем его поставили, если женщине все равно нельзя показывать ему свое лицо. Просто так — для устрашения глупых женщин. На востоке многое так устроено — на чистой формальности, которую мужчины продолжают соблюдать, а женщины привыкли ловко обходить…

Мы шли по улице, состоящей из сплошного забора, и я все не верила, что мне удалось так просто выбраться из дома Мизандара. Но там в любую минуту могут хватиться меня и выяснить, что я просто сбежала. Тогда — погоня! Мне нужно побыстрее уносить ноги из этого городишки.

Наконец, когда я уже думала, что длинные глиняные заборы, вдоль которых мы шли, никогда не кончатся, Зухра свернула в какой-то проулок и перед нами открылась широкая площадь с высокой мечетью посередине.

Я, конечно, обманула Зухру, что никогда не видела мечети. Не только видела, но и была на самом верху, на минарете, с которого муэдзин призывает мусульман на молитву. Не по своей, правда, воле, меня там держал в заложницах один то ли американский, то ли пакистанский авантюрист, но к чему было наивной Зухре знать такие подробности моей биографии? Тем более что и мечеть там была намного меньше, и минарет — пониже.

Я честно делала вид, что восхищаюсь мечетью, украшенной цветной мозаикой, а сама исподтишка оглядывала площадь. Мне определенно не везло. Я заметила двух ишаков, привязанных возле какого-то, судя по всему, питейного заведения, и все — больше ничего похожего на транспорт.

Я представила себя верхом на ишаке и даже рассмеялась от такой картинки. Зухра услышала мой смех и тоже закатилась тихим приглушенным смехом, чтобы не привлекать к себе ничьего внимания. Впрочем, на нас и так никто внимания не обращал. Мы были не единственные женщины на площади, и это было очень кстати.

Вдруг до моих ушей дошел звук, которого я ждала, как какой-то просто райской музыки. Я услышала отдаленный рокот мотора, который постепенно приближался к площади. Я молила бога, чтобы он не позволил автомобилю проехать мимо площади. Пусть он только покажется на площади, а дальше я уже соображу, что делать!