В пятницу раввин встал поздно

– Слушание, судебное разбирательство, – ответил раввин. – Кстати, это как раз одна из главных функций раввина: разбирать дела и выносить решения. В старое время, то есть в европейских гетто, не синагога нанимала раввина, а все местечко. И его нанимали не для того, чтобы он руководил молитвой или опекал синагогу, а чтобы разбирать дела, которые ему представлялись на суд, и выносить решения в соответствии с законом.

– Как же мог он выносить решения?–спросил Шварц, невольно заинтересованный.

– Как и любой другой судья. Сначало дело слушалось – им одним, либо вместе с двумя учеными людьми, – допрашивали истца, ответчика, свидетелей, если было нужно, а затем, основываясь на Талмуде, выносили решение.

– Боюсь, что нам это бы ничего не дало, – сказал Шварц с улыбкой. – У нас речь идет об автомобиле.

Вряд ли вы найдете в Талмуде что-нибудь об автомобилях .

– В Талмуде вы найдете все, – убежденно ответил раввин.

– И об автомобилях?

– В Талмуде, конечно, автомобили не упоминаются, зато там речь идет о нанесенном ущербе и об ответственности за него. В деталях ситуации меняются из века в век, но общие принципы остаются одни и те же.

– Что же, Бен, – спросил Вассерман, – согласен ли ты вынести свое дело на суд?

– За мной дело не станет. Я хоть кому готов рассказать все как было. Чем больше людей будет знать, тем лучше. Пускай вся община знает, какая гнида этот Эйб Райх.

– Нет, я говорю серьезно, Бен. Вы оба состоите членами правления. Вы оба отдали синагоге массу своего времени. Почему бы вам не прибегнуть к традиционному еврейскому суду для улаживания спора?

– По мне… – пожал Шварц плечами. – Пожалуйста.

– А вы, рабби? Вы согласны?

– Если мистер Райх и мистер Шварц согласны, то отчего же – я с удовольствием устрою "Дин-Тора".

– Да Эйб Райх никогда в жизни не согласится, – бросил Шварц.

– Я ручаюсь, что Райх явится, – сказал Вассерман.

Шварц все более и более загорался.

– Тогда в чем же дело? Но когда? Когда состоится этот… как его "Дин-Тора"? И где?

– Да хоть сегодня вечером, – предложил раввин.

В моем кабинете. Как вы смотрите на это?

– Чудно, рабби. Понимаете, этот Эйб…

– Если мне предстоит разбирать это дело, – мягко перебил его раввин, – то лучше дождемся присутствия также противной стороны, вы не думаете?

– Конечно, конечно, рабби. Я вовсе не…

– Итак, сегодня вечером, мистер Шварц?

– Приду всенепременно.

Раввин кивнул и отошел прочь.

Шварц долго смотрел ему в спину, затем сказал:

– Знаете, Джейкоб, если хорошенько подумать, то я сморозил глупость, согласившись на это дело.

– Почему же глупость?

– Потому… потому что это ведь будет, пожалуй, настоящее разбирательство…

– Ну и что?

– А кто судья?– Он уныло кивнул в сторону раввина, намекая на дурно сидящий костюм молодого человека, на его всклокоченные волосы, пыльные ботинки. – Вы только посмотрите на него – юноша, ну студент… – Да ведь я ему, пожалуй, гожусь в отцы. И чтобы он меня судил! Понимаете, Джейкоб, если верно, что в функции раввина входит выступать, что ли, в роли судьи, то Эл Бекер и его бражка, пожалуй, не так уж неправы, говоря, что нам . нужен раввин постарше, посолиднее, что ли. Вы действительно думаете, что Эйб Райх согласится участвовать во всем этом?– Ему вдруг пришла мысль. – А скажите, Джейкоб, если Эйб не согласится, то есть не явится на это… на это состязание, что ли, то разве это не будет означать, что дело выиграл я?

– А вот и он сам, – сказал Вассерман. – Сейчас начнем. Что же касается вечера, то ни о чем не беспокойся, Бен: он придет. Я ведь поручился…

❖

Кабинет раввина находился на втором этаже. Его окна выходили на асфальтированную стоянку для машин. Вассерман как раз входил во двор, когда подъехал раввин, и они вместе поднялись по лестнице.

– Я не знал, что вы придете тоже, – сказал раввин.

– Шварц начал колебаться, вот я ему и пообещал, что приду тоже. Вы возражаете?

– Нисколько.

– Скажите, рабби, – продолжал Вассерман. – Вы когда-нибудь проводили что-нибудь в этом роде?

– Дин-Тору? Конечно, нет. Я ведь консервативный раввин, а в консервативном еврействе кто же станет проводить Дин-Тору. На что в ортодоксальных общинах, и там к раввину никто со своими спорами не обращается.

– Но в таком случае…

– Не беспокойтесь, все будет в порядке, – успокоительно улыбнулся раввин. – Не думайте, что мне ничего не известно о жизни нашей общины. Кое-какие слухи доходят и до меня. Я знаю, что эти двое были еще не так давно закадычными друзьями, а теперь из-за чего-то повздорили. Лично я считаю, что ни тот, ни другой не очень этой ссоре рады, а наоборот – им обоим ничего так не хочется, как положить ей конец. Может быть, мне и удастся найти какой-нибудь общий знаменатель.

– Вы правы, – облегченно кивнул Вассерман. – Признаться, я уже начал беспокоиться. Как вы только что сказали, они были близкими друзьями. И довольно долго. По всей вероятности, в конце концов окажется, что во всем виноваты жены. Жена Бена, Мира, настоящая язва. У нее тот еще язычок…

– Я знаю, – грустно кивнул раввин. – Еще даже лучше, чем хотелось бы…