В плену иллюзий

Этот случай с точностью эксперимента показал действие алкоголя на все ткани и органы человека. Ввиду того, что это был ребенок, разрушение его организма длилось не годы, а буквально месяцы. За каких-то полтора-два года мозг мальчика разрушился, его мыслительная способность не только остановилась в росте, но и пошла на убыль. Произошло истощение всей нервной системы ребенка, он полностью лишился сна и мог уснуть только под наркозом. У него очень рано наступила атрофия всех пищеварительных желез, в результате чего пропал аппетит и начались поносы. У ребенка возник гепатит как первая стадия поражения печени, ведущая к полной гибели печеночных клеток, то есть к циррозу. Таким образом, за каких-то 3-4 года все органы и ткани ребенка подверглись полной деградации.

Точно такой же процесс происходит и в организме взрослого человека, но в зависимости от его возраста темпы разрушения будут различными. Чем раньше начинает пить человек, тем быстрее наступает разрушение организма.

Целый ряд наблюдений над пьющими людьми, начавшими пить с детства, говорит, что во многих случаях в этом повинны родители.

Психиатр И. К. Янушевский, проанализировав причины, под влиянием которых дети и подростки приобщились к спиртному, пришел к выводу, что 39 процентов из них приучили к этому родители, 33 процента - подражали взрослым, 25 процентов - приучили к выпивке старшие товарищи, а в 3 процентах случаев причина не была установлена.

Таким образом, более чем в 70 процентах случаев дети начали пить по вине родителей или взрослых людей, которые на глазах у них распивали спиртное, показывая им дурной пример.

Дети удивительно наблюдательны, и их логика чиста и светла, как сама правда. Они не терпят лжи и обмана.

Когда моему сыну было семь лет, он мне однажды сказал с самым серьезным видом:

- А почему ты, папа, ведешь себя неправильно? Ты же всех уверяешь, что вино вредно, а друзей угощаешь и сам пьешь?

- Нет, Гриша, ты не совсем прав. Я понимаю, что вино вредно, и я его не пью. Ты посмотри внимательно за мной, я налью себе рюмку и только подношу ее ко рту. К концу вечера можешь проверить, что моя рюмка так и осталась полной. Что же касается гостей, то мне не совсем удобно, налив им вино, говорить, что оно вредно. Когда они за моим столом, уговаривать их не пить не совсем прилично.

Сын замолчал, но видно было, что он не полностью удовлетворен моим объяснением. Когда же ему было восемь лет, он опять сказал мне очень серьезно:

- Ты все же, папа, непринципиально себя ведешь. Пишешь и везде говоришь, что вино - яд, что оно вредно для человека, а сам угощаешь им своих друзей. Если это яд, то зачем же им угощать хороших людей?

- Ты прав, сынок, - говорю я. - Мы с мамой над этим подумаем.

И действительно, как сейчас помню, мне за себя стало стыдно. Какая-то ложная и глупая традиция возникла за последние десятилетия в нашем обществе, и я долго слепо следовал за ней, хотя всю жизнь знал, что пить вредно, и не пил. Но, когда приходили гости, ставил на стол вино и угощал их. Это так вошло в обычай, что если поступать иначе, то можно прослыть, будто ты жадный, жалеешь угостить друзей. Вот и идешь у этого обычая на поводу. При этом женщины, хотя сами они почти не пьют, угощают вином еще настойчивее, чем я. Уже после первого разговора с сыном я решил больше вино на стол не ставить. Но жена и теща, обе очень гостеприимные, буквально пришли в ужас: как можно, если гости пришли, не поставить на стол вино?!

Однако на этот раз, обсудив с женой слова сына, мы решили, что дальше испытывать судьбу нельзя. Если нам не прислушаться к справедливым словам ребенка, у него может надломиться характер и неизвестно, как он себя поведет, когда станет постарше. И мы перестали подавать на стол вино. Какой бы дорогой гость к нам ни приходил.

Но однажды, в мой день рождения, приехал к нам один молодой человек из Сухуми, Руслан Маминешвили. Это был сын грузинки Лели Парулава, которую я лет двадцать назад оперировал по поводу двойного порока сердца. До операции она была в крайне тяжелом состоянии и была доставлена в клинику на носилках. После операции она поправилась и нередко приезжала к нам в мой день рождения, чтобы помочь приготовить стол: она замечательная хозяйка. Мы также бывали у нее в гостях, и за последние годы у нас установились дружеские отношения.

Ко дню рождения мы наготовили различных соков и всем налили их в фужеры. Когда дело дошло до Руслана, он заявил: "Я не могу позволить себе за здоровье Федора Григорьевича пить воду". И отказался поднять бокал с соком. Чтобы не создавать конфликтной ситуации, жена принесла бутылку хванчкары и налила ему. Он произнес тост и выпил.

А я гляжу на Гришу и вижу, что он сидит за столом и внимательно смотрит на нас. Когда мы снова налили Руслану вина, его глаза наполнились слезами, и он вышел из-за стола, ничего не сказав. И за весь вечер так и не сел за стол с нами. Позже мы зашли в его комнату, он лежал, уткнувшись в подушку, и рыдал. Мы с женой поговорили с Гришей, как могли, постарались объяснить ему, почему нарушили правило.