В плену у времени

— Скажите на милость! — разочарованно воскликнула Кэйт, и Питер рассмеялся, увидев, как отец смог справиться с Кэйт. «Я и не подозревал, — подумал Питер, — что у него есть такие таланты».

— Пусть они верят в свое превосходство, Джошуа, — продолжал мистер Скокк. — Каждому человеку необходимо поощрение.

Кэйт бросила в него хлебным катышком, и мистер Скокк пригнул голову, подмигнув Питеру.

— Это же шутка, Кэйт! Ты умненькая девочка, но тебе следует научиться понимать шутки.

Кэйт от бессилия зло топнула ногой.

Можно понять, почему Питер был сыт по горло своим папочкой, подумала она.

— Что ж, решено, — быстро сказал Питер улыбаясь. — Нас будет четверо. Две персоны прекрасного пола и две…

— …не такого уж прекрасного, — закончила Кэйт.

Они должны были попасть на первый же корабль, отходящий из Дувра в Кале. Если удастся поймать ранний дилижанс, который отходит от Джордж-Инн в Саутуорке, то к вечеру они доберутся до порта. Они уже опаздывали, поскольку Ханна долго упаковывала чемодан для Кэйт и для себя, при этом пришлось ей напомнить, что путешествие займет несколько дней, а не несколько месяцев. Питер, который пообещал кучеру наемной кареты лишний шиллинг, если он доставит их вовремя, постоянно поглядывал на свои карманные часы. Увы, их путешествие через Темзу оказалось не столь спокойным, как он надеялся.

Выезжая из Линкольн-Инн-Филдс, они попали в облако пыли: рабочие разрушали стены дома двенадцать. Кучер и Джон (который сопровождал их до станции дилижансов, чтобы помочь там с багажом) сидели наверху и едва не задохнулись и не ослепли от разъедающей глаза пыли. Пришлось дожидаться, пока кучер оправится от приступа кашля.

Ханна от досады ворчала:

— Не понимаю, зачем джентльмену нужно все разрушить, чтобы потом снова все построить. Его повар рассказывает, что хозяин, путешествуя за границу, как безумный собирает статуи и всякие древности и что у слуг уходит целая вечность на то, чтобы стряхнуть с них пыль.

— Поскольку Джон Соуэйн заказал строительство Английского Банка, Ханна, я думаю, мы должны наконец позволить ему переделать свой дом, — сказал Питер. — Он был весьма любезен и не так давно показал мне свою коллекцию — статуи из Греции и Рима и множество разных очаровательных древностей. Впрочем, когда я увижу его в следующий раз, я напомню ему, что стоит дважды подумать, прежде чем добавлять что-то к коллекции, ведь пыль представляет собой нешуточную опасность…

Ханна пренебрежительно фыркнула, Кэйт захихикала и сразу же стала похожа на ту девочку, которую Питер когда-то знал. Ханна была права: Кэйт плохо выглядела и была очень бледной. Внезапно, хотя вовсе не было холодно, Питера пробрал озноб — будто пронзило предчувствие какой-то опасности.

Они говорили о маркизе де Монфероне, который, как уверял сэр Джозеф, был почти гением.

— Как забавно, что некто из восемнадцатого века — скажите на милость! — больше понимает в электричестве, чем я! — заметил мистер Скокк.

— Мы в этом веке не так уж невежественны, мистер Скокк, уж простите меня за такие слова, — сказала Ханна, оскорбленная его замечанием. — А что, вот у меня есть тетя, которую вылечили электричеством в больнице Миддлсекса, а ведь она неподвижно лежала из-за апоплексического удара. Это было чуть ли не двадцать лет назад!

Питер громко рассмеялся. У отца и правда был особый талант, не желая того, обижать людей. Интересно, почему он сам в детстве не понимал, что отец делает это не со зла?

— Ханна, я уверен, мистер Скокк не имел в виду, что люди этого века в чем-то ниже их.

— Нет, конечно, я не имел этого в виду, Ханна, и не хотел никого оскорбить…

— Так и не начинайте, мистер Скокк…

Питер высунул голову в окно и потом сказал:

— Это путешествие длится целую вечность. Ничего не понимаю.

Они действительно двигались очень медленно. Проехать было трудно, очень много карет направлялось именно к Флит-стрит. Кэйт тоже выглянула в окно и стала разглядывать город.

Оживленные толпы лондонцев нескончаемой рекой струились по обе стороны кареты. Богатые и бедные, толстые и тонкие, молодые и старые. Вон компания молодых щеголей, бросивших одного из своих приятелей в лошадиную поилку. Как ни странно, несчастного это, похоже, не слишком огорчило. Он поднялся, весь мокрый, и отвесил поклон окружающим зевакам. Потом, там, где Шу-Лэйн встречается с Флит-стрит, им пришлось остановиться, чтобы дать дорогу широкой телеге, и Кэйт увидела одинокую молодую женщину в шелковом платье цвета осенних листьев. Женщина стояла на углу, как статуя, вцепившись в веер, ее большие темные глаза были полны печали. Спустя секунду карета тронулась, и прекрасная женщина с веером пропала из виду.

В это утро вовсю работали уличные торговцы.