В погоне за артефактом

…Когда транспорт затормозил, дверца кареты отворилась, и мне подал руку мужчина в красной бархатной маске под цвет моего роскошного платья с длинным мерцающим шлейфом. Я отметила про себя удивительное изящество красивых длинных пальцев и в то же время их крепость, говорящую о явной принадлежности сильной мужской руке, и спустилась на землю у крыльца высокого сияющего дворца. Казалось, что его шпили пронзают небо, а под ногами вдруг оказались облака. Повернув голову к спутнику, который уверенно новел меня вперед, я вдруг резко затормозила, разглядывая, как губы мужчины изгибаются в знакомой усмешке.

— Артефакт! — прошипела, выдергивая руку и делая шаг назад.

— Алена. — Он непостижимым образом оказался совсем близко, а ладонь разместилась на моей талии.

— Злыдень, что ты здесь делаешь? Я ищу тебя в другом месте.

— Ищи, неповторимая, это твоя работа.

— Ну, знаешь ли! — Я возмущенно сложила руки на груди, а вокруг все вдруг поплыло, подернулось дымкой, и на смену великолепному, освещенному разноцветными огнями сияющему дворцу пришел сад. Золотой сад, поскольку все растения в нем казались сделанными из золота.

— Где это мы? — позабыв про возмущение, огляделась, рассматривая совершенно нереальное место.

— В волшебном саду.

— Я вижу, что он волшебный. Где он находится?

— Там, где находился всегда.

— Какой же ты! — Я вновь развернулась к самому вредному существу на земле. — Сколько можно говорить загадками?

— А по-другому я не могу, прелестная.

— Ах, конечно, помню. Задавай правильные вопросы. Хорошо, про тебя не спрашиваю, про окружение тоже, но зачем я здесь?

— Потанцевать.

Вы видели, как у людей лица вытягиваются от удивления? Мое сейчас точно так же удлинилось.

— Я не буду танцевать, я на работе. Мне скоро допрос предстоит вести. С пристрастием.

— Очень жаль. — Артефакт натурально вздохнул, но из рук меня не выпустил, а, наоборот, положил на талию еще и вторую ладонь. — А я ждал того, что последует в конце.

— А что последует? — отклонилась я как можно дальше в его крепких объятиях. Еще чуть-чуть сожмет, и дышать станет труднее.

— В конце романтического танца следует умопомрачительный поцелуй.

— Вот кто-кто, а уж ты мне, — я специально выделила «мне» интонацией, — вряд ли сможешь помрачить разум своими поцелуями. Будь ты, например, Миком… — Я романтично вздохнула, а артефакт промолчал.

С подозрением взглянула в лицо мужчины, ожидая увидеть досаду или гнев, но имела счастье лицезреть очаровательную улыбку.

— И поцелуя я лишен вместе с танцем?

— Ты всего лишен. За вредность.

— А Мику все можно?

— Ему да. Мечте все дозволяется.

— Это ужасно, — с притворной мукой застонал артефакт. — Так я еще поцелуев не добивался!

Отпустив меня, он вдруг развернулся вокруг собственной оси и превратился в Мика.

— Ой! — Я выдохнула в восторге — полнейшее сходство!

А Мик уже протянул руки, и я сама шагнула в его объятия, устроила ладошки на плечах и стала счастливо вглядываться в темные глаза, светившиеся совсем не Мининым лукавством.

— Есть разница, — я нахмурилась, — у него взгляд…

— Не важно, — перебил Мик-артефакт, — для обычного сна ты поразительно много думаешь, а я заслужил поцелуй за обращение. — И — склонился ко мне.

— Хм, высоковат для Мика, по росту как Фомка.

— Твоя привычка все анализировать убивает романтику момента, — заявил в ответ не-Мик, а я пожала плечами.

— Все так говорят. Ничего не могу поделать, это профессиональное.

— И как с этим быть? — озадачился фальшивый сыщик, глаза которого блестели слишком весело. — Сон для этого специально и придуман, а ты целоваться не хочешь.

— А на что тебе? — сразу же заподозрила я прохиндея в коварных целях. Прищурив глаза, вгляделась пристальней в лукавую физиономию, которая все больше становилась похожа на артефактскую.

— У меня чисто исследовательский интерес.

Интерес исследователя был настолько ближе моему сердцу, что я прониклась и решила пойти на уступки.

— Обратись кем-нибудь милым и не таким ехидным, тогда подумаю.

— Лапушка, ты просто вьешь из меня веревки, — заявил артефакт и вдруг стал котиком. Большим таким, белоснежно-пятнистым котиком.

— Ой, — восторженно выдохнула я, зарываясь рукой в мягкий мех прижавшегося к моему боку пушистика.

— Это у кого такие ушки, кто у нас такой хорошенький, уси-пуси, — засюсюкала я, ухватившись за морду большущего барсика с янтарными глазищами, — так я тебя точно поцелую, — и прижала нос к мокрому носу котейки. Кот фыркнул и чихнул, а потом непостижимым образом поднялся на задние лапы, обхватил меня передними и по плечи обернулся мужчиной. Когтистые лапы очень нежно обняли меня за спину, острые коготки чуточку вдавились в кожу сквозь тонкую ткань платья, а вокруг моей талии обмотался длинный мягкий хвост. Это белоснежное чудо тут же привлекло внимание и показалось даже соблазнительнее вытянутых трубочкой мужских губ. Я не смогла удержаться, чтобы не погладить то, что само просилось в руки, и словила совершенно нереальное выражение на лице артефакта. Ладонь как-то сама дернулась и провела по хвостику против шерсти.