В погоне за мечтой

В конце концов, по средневековым понятиям, именно мужчина должен сделать первый шаг, проявить инициативу! Еще решит, что я навязываюсь… А вдруг и на самом деле не было никакой тайной свадьбы, и все это – не более, чем разыгравшаяся девичья фантазия, усугубленная магической травмой? Я брошусь ему на шею, а он холодно посмотрит и вежливо спросит: «Что с вами, госпожа чародейка?» Ох, нет… тогда уж лучше мне было бы совсем не возвращаться!

Настасья с Машенькой проявили бешеную активность и нечеловеческую работоспособность, так что комнаты буквально сияли чистотой. Наш дружественно настроенный домовой с самозванкой не ужился и куда-то пропал, так что девушкам пришлось перемывать собственными руками все запылившиеся без использования реторты, и теперь те блестели и сверкали, точно бриллианты. Вот деревянную бадью пришлось выбросить – демонесса явно не утруждала себя частыми омовениями, и ванна рассохлась. Ну, ничего – купим новую, или закажем, а пока похожу в баньку вместе с приютскими, парок там душевный: вчера, кажется, вместе с дорожной грязью вся шкура сползла. Красота – будто заново родилась!

Вторая радостная новость касалась Иана – он пришел в себя! Отбросив брезгливость и вспомнив всю съеденную вместе соль, Орлетта собственноручно кормила «чернокнижника» с ложечки куриным бульоном. Тот послушно сглатывал и, кажется, уже начал нас узнавать, а вот по сторонам оглядывался с явным недоумением. Зарита, оставленная в приюте, но неведомым образом оказавшаяся в лаборатории раньше меня, глазела на эльфа с нескрываемым восторгом и то и дело норовила ущипнуть за ухо, ткнуть пальцем в глаз или подергать прядь зеленых волос – настоящие ли?

– Как отросли! – восхитилась Настасья, наматывая мои волосы на расческу в надежде соорудить мало-мальскую прическу.

– Да это разве отросли! – по-мюнхгаузеновски отмахнулась я. – Вот у Орлетты была коса – так она ее два раза вокруг талии обматывала, чтобы по земле не волочилась! Даже жалко, что снова пришлось обрезать…

– А вот мне – нисколько, – отозвалась из соседней комнаты девушка-рыцарь. Ненамного отстав от голоса, она тут же возникла на пороге в полный рост. – Я уже привыкла к стрижке, а коса такой длины только мешается. К тому же мыть и расчесывать ее столько времени каждый раз занимало!

– А-а-и-е-э… – нечленораздельно проблеяла ошарашенная Настасья. – Орлетта?.. Не Орлетто?.. Ты… Вы – женщина?!

– Графиня Элеонора Орловская, – любезно представила я, пытаясь скрыть улыбку. Ну, как тут не вспомнить Кутузова в исполнении Ильинского! – Девушка, которая решила посвятить свою жизнь служению святым идеалам рыцарства. А это – Настасья, моя горничная…

– Простите, леди. – Пунцовая от смущения девушка попыталась распластаться на полу, чтобы хоть как-то загладить нанесенное оскорбление.

– Ничего, – милостиво кивнула Орлетта.

– А этот, зеленоволосый… он – граф? Или рыцарь? Или… тоже девушка?

– Да нет, Иан – просто эльф.

Я поглядела на свое отражение в зеркале и невольно прыснула: высокая прическа в сочетании с рясой смотрелась… мягко говоря, оригинально! Но все старые платья, белье и туфли, которые носила – или хотя бы могла носить! – самозванка, отправились на свалку. Из широких юбок бедняки нашьют своим детям много красивых рубашонок… Единственное «чистое» платье было уж очень грязным и разорванным не в одном месте, так что накануне Машенька скатала его в узелок и унесла с собой, пообещав «что-нибудь сделать». Наверное, в итоге понаделала кухонных прихваток. А то и просто тряпок для пола.

К счастью, терзавшие меня опасения, что напуганный зверствами «моего второго я» простой народ – ремесленники и мастеровые – затаят обиду, не оправдались. Репрессии, ударившие по знати и взбудоражившие дворянство, практически не коснулись простых горожан – большинство вообще не заметило кратковременной смены власти. Поэтому в торговых рядах меня по-прежнему ждал теплый прием.

Знакомый сапожник, к которому я заглянула по дороге во дворец, негодующе взвизгнул при виде растоптанных солдатских сапог, в которые я засунула ноги прямо вместе с шерстяными носками и вязаными тапками. Повинуясь движению брови маэстро, один из юных подмастерьев на вытянутых руках принес дивной красоты мягкие туфельки без каблуков, на плоской подошве, из такой нежной кожи, что ногам в них хотелось… если и не петь, то хотя бы идти исключительно пританцовывая.

– Но ведь они, наверное, чьи-то? – Несколько раз продефилировав из угла в угол мастерской и уже прикипев к бареткам душой и стопами, я внезапно вспомнила, что мастер не содержит отдел готовой продукции, а шьет по индивидуальным колодкам, исключительно на заказ.