В погоне за Мексикой

Отсюда, с высоты пирамиды, раскрывается весь древний город Чичен-Ица. Вдалеке круглая башня обсерватории. Ученые древности наблюдали за движением солнца и планеты Венеры, они определяли по звездам время сбора и посева маиса.

Издалека виден храм с тысячью колонн, который называют Храмом воинов. На верху храма из камня высечен бог Чак-Мол. Он полулежит, голова его резко повернута, в руках он держит блюдо, на котором разжигали жертвенный огонь.

Я делаю первый шаг по ступеням пирамиды вниз. У меня захватывает дух. Лестница мне кажется почти отвесной, хочется повернуться лицом к ступеням и бежать назад. Но я вижу, как мой проводник идет, твердо ступая по лестнице, глядя перед собой. Я пытаюсь идти так же, как он. И вдруг неожиданно для себя я ощущаю прелесть этой страшной ходьбы, ее таинство. Ты не видишь лестницы перед собой и как будто идешь с неба, идешь по воздуху. С каждым шагом ближе зеленая, коротко подстриженная лужайка.

Я еще раз смотрю на пирамиду, которая вознесла меня, испугала и обрадовала...

Мы шагаем к Священному колодцу. Но проводник вдруг останавливается и раскуривает трубку.

— Прежде чем идти к колодцу, сеньор, — говорит Исидро, — давайте присядем.

Мы сели на квадратный тесаный камень, давно вросший в землю. Индеец курил трубку и молчал, перебирая в памяти удивительную историю Священного колодца, без которого нельзя представить жизнь индейцев Чичен-Ицы.

Нареченная богу

Это было в месяц Кайяб, когда обычно начинается период дождей. Уже давно индейцы подготовили землю для посева, отобрали лучшие зерна маиса. А дождя все не было. Земля была сухая, как пепел.

С рассветом индейцы приходили сюда к пирамиде Кукулькана, приносили жаровни с углями и жгли священный копаль. Дымок вился над жаровней, распространяя благовония. Индейцы сидели на корточках вокруг жаровйи и смотрели на восток, откуда надвигался свет нового дня. Этот свет для них был таинственным. Индейцам казалось, что черный бог ночи покидает землю, и звезды уходят вслед за ним, потому что они его стражи.

На землю приходит другой бог — светлый бог дня. Индейцы пристально смотрели на яркую полоску, которая занималась на востоке. Может быть, там промелькнет фигура светлого бога, может, удастся увидеть его лицо? Хмурое оно сегодня или радостное?

А свет становился все ярче. И наконец, показывалось солнце. Будто настороженный огненный глаз, оно выглядывает из-за края земли. «Берегитесь, люди! — будто предупреждало оно. — Я могу сжечь все на земле!»

Индейцы покрепче прижимались друг к другу и смотрели на небо. Оно было голубое. Без единого облачка. «Значит, бог дождя разгневан на нас! Значит, солнце, как и вчера, будет сжигать землю».

Индейцы чувствовали себя песчинками в этой огромной вселенной, где такое большое небо, бескрайняя земля, где такое яркое солнце и такая далекая луна. Все для них было полно таинственного смысла: смена ночи и дня, дождь и гром, рождение ребенка и сама смерть. «Мы во власти богов, — думали индейцы, — а с ними могут общаться только Верховный правитель Халач-Виник и жрецы».

Взгляды индейцев были прикованы к храму, который высится на огромной ступенчатой пирамиде. Там восседает Халач-Виник и жрецы. Они говорят с богами. Они узнают, за что разгневан на людей бог дождя Юм-Чак и какие дары люди должны преподнести ему, чтобы землю оросил дождь.

Халач-Виник сидел на циновке из шкуры ягуара. Его лицо было торжественно раскрашено красной, черной и голубой краской. Длинные волосы перехвачены на затылке красной лентой. Голову, как корона, украшал наряд из драгоценных перьев. Плечи Верховного правителя покрывала дорогая тонкая, как шелк, накидка.

Халач-Виник возносил к небу руки, перехваченные браслетами из нефритовых камней. Он закрывал глаза, и губы его что-то шептали...

А рядом с ним в раскрытой каменной пасти ягуара пламенели угли. Жрецы подбрасывали на угли священный копаль, и благовонный дымок поднимался к небу. Он должен был донести молитвы Халач-Виника до самого бога.

Индейцы не спускали глаз с дворца. Они ждали, может быть, час, а может, еще больше. Солнце поднялось высоко и жгло спину, как пламя костра.

И наконец, на верху пирамиды появился Халач- Виник в сопровождении жрецов. Он был в том же головном уборе из драгоценных перьев. На плечах была красная накидка, в правой руке жезл, украшенный хвостами гремучих змей.

Халач-Виник поднял жезл, и музыканты, которые уже давно ждали знака правителя Чичен-Ицы, ударили в барабаны. Заиграли трубы, сделанные из больших морских раковин, засвистели свистульки, затрещали трещотки. «Собирайтесь! Будет говорить Халач-Виник — Верховный правитель индейцев майя!»

С разных сторон бежали к пирамиде люди. Из хижин на окраине города, с каменоломен, со строительства храма. Все хотели знать, что скажет Халач-Виник.

А он стоял на верху пирамиды и смотрел на свой город, где все ему подвластно. Одно его слово — и будут уничтожены эти дворцы и храмы, одно его слово— и будут построены новые... Он властитель великого города!