В погоне за ним

— Я не могу представить Чарли суетящейся. Бог свидетель, со мной она этого не делала, — его тон можно принять за горький. Я знаю, что он выпил, и мое сопротивление не способствует улучшению его настроения.

Я стараюсь не обращать внимания на его комментарий, но я не настолько сильна. Значит ли это, что он хотел бы, чтобы ей было не все равно?

Он поворачивается ко мне лицом. Его глаза налиты кровью — результат алкоголя, но, как обычно, он выглядит совершенно великолепно, одетый в белую футболку с V-образным вырезом и темно-серый блейзер. Тонкие джинсы из темного денима подчеркивают его рост и телосложение. Он намного выше меня, не то чтобы я карлик или что-то в этом роде, но я не совсем Хайди Клум.

Он кладет руки в карманы, как будто может читать мои мысли, сохраняя дистанцию. Я не могу не смотреть на него. Даже в состоянии алкогольного опьянения моя челюсть хочет упасть на пол, так как его красивое лицо притягивает меня. Его кожа, то, как точеная челюсть формирует его лицо, — все это тревожно идеально. Как может один человек выглядеть как гребаный бог и хотеть меня? Во мне нет ничего особенного, и я определенно не Чарли.

— Я никогда не видел тебя такой счастливой, какой ты выглядишь на этой фотографии, — утверждение, сказанное без обиняков, когда его глаза пугают меня глубоким взглядом.

Я выпаливаю первое, что приходит на ум, возмущенная смешанными эмоциями, бурлящими в моей голове: — Ну, ты теряешь мужа через неделю после родов, и тебе трудно снова улыбаться.

— Точно.

Черт. Я вижу боль в его выражении лица. Глубокий взгляд сужается, когда он моргает, и отворачивается.

Что, блядь, не так с моим большим толстым ртом? Я хочу дать ему пощечину и отправить в угол для непослушных, сказать, что Санта не придет, потому что она в списке непослушных.

Почему я не думаю, прежде чем говорить!

Да, вот как сильно я себя сейчас ненавижу. Я просто не могу ничего сделать правильно.

— Мне жаль. Это было неправильно, — признаю я, пытаясь исправить нанесенный ущерб.

— Получилось так, как ты и хотела, правда в самом лучшем виде. Слушай, я, наверное, пойду, — он шарит в кармане в поисках чего-то и через секунду достает свой мобильный. Он отказывается смотреть в мою сторону, деловито набирая кому-то текст.

— Где ты остановился?

— В отеле на другом конце города. Завтра у меня встреча с риэлтором.

— Ты снимаешь жилье?

Он кивает. Во время моего пребывания в Сиднее мы коротко поговорили об успехе его книги и о том, что это значит для него. Будучи честным и открытым, он рассказал мне, как потерял все, над чем так тяжело работал, из-за пристрастия к кокаину. Подписание книги издательством дало ему финансовый толчок, необходимый для того, чтобы встать на ноги. Аренда, в моих глазах, означает только одно — это не постоянное место жительства, и, будучи в его профессии, он может в любой момент уйти.

— Почему бы тебе не остаться здесь? — предлагаю я, стараясь скрыть отчаяние в своем голосе.

— Адриана, я не…

— Я имею в виду, на диване? Прости, я не знаю, что здесь происходит, — неожиданно, в моем горле образуется крик, мои слова захлебываются, когда из глаз вытекают слезы.

— Ты расстроена, потому что я стою в доме, который принадлежит тебе и твоему мужу, и ты чувствуешь себя виноватой.

Я поднимаю на него глаза, когда его взгляд возвращается к моему, хочу прикоснуться к нему. Мне нужно прикоснуться к нему. Я умоляю его глазами обнять меня, но он не делает этого, и, возможно, это к лучшему.

— Как ты узнал? — спрашиваю я едва ли не шепотом.

— Язык тела, плюс часы терапии с Хейзел.

— Боже, Хейзел. У меня не было возможности позвонить ей с тех пор, как я вернулась. Когда ты с ней разговаривала? — сбиваюсь с пути, приветствуя отвлечение.

— Сегодня утром. Я поехал прямо туда, чтобы увидеть ее и провести немного времени с Блейзом. Боже, как я по ней скучал, — его улыбка возвращается, и мне обидно, что это произошло не из-за меня.

— Почему ты не пришел сначала ко мне?

— Почему? Потому что я не был уверен, что справлюсь с этим.

— Не справишься с чем?

— Вернуться в Лос-Анджелес, где начались все мои проблемы. Увидеть тебя и не знать, как ты будешь реагировать в нашей обычной обстановке.

— И Хейзел помогла.

Я люблю Хейзел как родную мать, и теперь, с лучшим пониманием, становится ясно, почему он первым обратился за советом. Это гораздо сложнее, чем наши отношения. Я не понаслышке знаю, как пребывание где-то может вызвать все незаслуженные воспоминания о том времени в твоей жизни, когда царила тьма.

Дыши, Адриана. Не делай так, чтобы все это касалось только тебя.

— Я знал, что стоять рядом с тобой, не имея возможности прикоснуться к тебе, будет тяжело. Я никогда не ожидал, что это будет так тяжело, — признается он.

— Пожалуйста, останься, — умоляю я.

— Это слишком сложно, Адриана.

— Пожалуйста? На моем диване. Я знаю, что не готова, но зная, что ты здесь, я очень хочу этого, — он молчит, и я продолжаю говорить правду, — Ты нужен мне здесь.

Он обдумывает мое предложение, затем кивает, не говоря ни слова.