В погоне за призраком, или Испанское наследство

– Я, Роберт Амбулен, клянусь добровольно, в присутствии достопочтенного отца-провинциала Николя Ле Блана, что в точности исполню данное мне поручение и возвращусь в Общество, как скоро исполню его, или получу неопровержимые доказательства, что исполнить его невозможно, или получу на то приказание от достопочтенного отца Жана Ла Валлета, генерал-визитатора и префекта Антильских островов, прокуратора обители в Сен-Пьере, прихода Карбе, острова Мартиника, к которому в распоряжение я поступлю, как только прибуду на этот остров, и который будет для меня все время пребывания там духовником и советчиком. Я обязуюсь строго повиноваться полученным мною инструкциям и немедленно предоставить в распоряжение ордена искомое или сведения об оном в исполнение данной мной клятвы.

С ранней юности Роберт привык нести свои трудности и печали к святой Женевьеве, покровительнице Парижа. Вот и нынче, выйдя за ограду коллежа, он направил свои стопы вверх по улице к Мон-Сент-Женевьев, где высился храм, некогда построенный по просьбе самой Женевьевы королем Хлодвигом в честь апостолов Петра и Павла. В Средние века вокруг храма выросли жилые кварталы, известные ныне как предместье Св. Женевьевы, густо заселенное горожанами Как известно, деньги в Париже имеются только на строительство, и громаднейшие здания вырастают в нем точно по волшебству, а новые кварталы состоят исключительно из великолепных частных особняков. Увлечение постройками все же немного предпочтительнее увлечения картами или особами легкого поведения, так как, в тличие от первых двух, оно придает городу величие и благородство.

Но строительная мания пока еще не коснулась выросшего из предместья Св. Женевьевы знаменитого Латинского квартала – этого шумного убежища парижских школяров и бродяг. Столетиями не менялись его закоулки, дома и лавки, храня в себе аромат веков. Казалось, время замерло на этих улицах, и даже мода была бессильна что-либо здесь изменить.

И вот теперь, не обращая внимания на шумные компании учеников Сорбонны в мантиях, преподавателей с брыжами вокруг шеи, толпы студиозусов-медиков и студиозусов-юристов, толпившиеся возле книжных лавок и кофеен, Амбулен с опущенной долу головой шел испросить у святой защитницы Парижа благословения на предстоящее ему трудное путешествие.

Кованые ворота аббатства были гостеприимно распахнуты навстречу прихожанам, на высокой готической колокольне трубно ворковали голуби, а по двору, позвякивая четками и ключами, деловито сновали монахи в рясах.

Роберт осенил себя крестным знамением и вошел в притвор через высокий, украшенный резьбой портал, сводчатые двери которого были окованы листовой медью. Опустив кружку для пожертвований несколько монет, он омочил кончики пальцев святой водой из чаши и еще раз перекрестился. Только после этого он ступил под высокие своды церкви, прошел мимо рядов скамеек, над которыми в недосягаемой вышине парил расписанный фресками купол, и, не доходя до пресвитерия, свернул к боковому приделу, где находилась серебряная рака с мощами. Вокруг нее на каменных полках и серебряных свещницах теплились зажженные свечи. В нише за кованой алтарной перегородкой возвышалась статуя святой Женевьевы, перед которой так часто в невзгодах и радости коленопреклоненно молилось все парижское духовенство. Месса давно закончилась, время вечерни еще не пришло. Служки наполняли маслом огромные лампады на витых золотых цепях, мели каменный пол и собирали в специальные ящички свечные огарки.

Упав на колени, Роберт приник головой к прохладному серебру и горячо зашептал молитву.

Глава 8

Кавалеры Фортуны

Карибское море. Мартиника