В погоне за Солнцем

Эти слова были опубликованы лишь однажды, в газетах от 1 января 1946 года, и в отличие от капитуляционной речи императора (14 августа 1945 года) никогда не транслировались по радио. Более того, все заявление намеренно составлено максимально туманным и двусмысленным образом, субъектом каждого предложения является не сам Хирохито, а некие “связи между Нами и Нашим народом”. Предположение об отречении императора от своей божественной сути базируется на одном только прилагательном – “ложный”. Чтобы еще более затуманить вопрос, язык заявления был пышным архаическим и официальным японским, использующимся при дворе. Фраза “идея о том, что император есть божество” передается одним не очень ясным словом “акицу-миками”, записанным тремя иероглифами, которые знакомы далеко не всем образованным японцам: когда 30 декабря один из черновиков заявления отправили японскому Кабинету министров, слово снабдили фонетической транскрипцией, чтобы министры смогли уловить смысл. Неудивительно, что советники Хирохито сравнивали эффективность этого документа с “резкой дыма ножницами”[861]. В сложившемся контексте, напротив, вырисовывался триумф императорского мифа. Хирохито было разрешено оставить три священных символа владычества – зеркало, подвеску из яшмы и меч, – которые являются подтверждением божественного происхождения. При настоящем отречении эти символы священного императорства должны быть переданы оккупационным властям или как минимум на хранение в музей. Божественный ветер задул вновь. Уже в июне Хирохито был формально реабилитирован, обвинения в агрессии и военных преступлениях с него были сняты

[862].

Недавно традиционалисты стали использовать в своих интересах трюк Хирохито. Его сын, настоящий император Японии Акихито (р. 1933), по сообщениям, возобновил церемонии поклонения восходящему солнцу у себя во дворце, в уединении. По всей стране консервативные политики усердно работают над возвращением патриотизма в школы. Националистическое движение активно продвигает мистическую силу императорской власти параллельно с пропагандой той версии истории, которая не вызывает угрызений совести за Вторую мировую войну. Как сказал один министр на встрече “Ниппон Кайги”, одной из крупнейших националистических организаций, императорская семья “является ценнейшим сокровищем японской расы, да и всего мира”[863]

.

Хотя историки относят начало японской императорской системы к IV–V векам, согласно мифам, первый император Дзимму, сын Аматэрасу, начал свое правление две тысячи шестьсот шестьдесят пять лет назад. В сегодняшней японской политике это констатируется как факт, в то же время продвигается связанный с этим миф об исключительности японской расы и пропагандируется ревизионистское изложение военной истории страны. Осенью 2006 года страна проголосовала за премьера-националиста, комментаторы сообщали, что “японские патриоты ощущают восход своего солнца после десятилетий позора”[864].

В течение прошедшего столетия правители Китая также в полном объеме эксплуатировали властный символизм солнца. Мао Цзэдун (1893–1976) пришел к полной власти только в 1949 году, но уже в 1936-м, после его жестких действий в Яньане (конечной цели Великого похода длиной в 13 тыс. км), он стал двигаться к культу личности, куда входило сближение Мао с солярной образностью. В 1948 году Лю Шаоци (1898–1969), заместитель председателя и секретарь ЦК Компартии Китая, характеризовал мысли Мао как “подобные лучам солнца Востока”.

“Красная книжечка” Мао (“Цитатник”). “Коммунистическая партия похожа на солнце”, – поется в гимне культурной революции. “Где оно светит, там ясно”. Но Мао умело пользовался солярными образами задолго до того, как пришел к власти

Председатель поощрял изображение собственной персоны внутри солнечного круга и последовательно воплощался в роли “никогда не заходящего солнца”. К 1960-м его изображения наводнили страну: они были в песнях, фотографиях, резных деревянных образах, живописи, а также на чашках, деньгах и купальных плавках. Типичная графика времен Культурной революции изображала красное солнце над бескрайними полями пшеницы – Мао как источник процветания. Знаменитая “Красная книжечка” (или “Цитатник”, впервые опубликованный в апреле 1964 года тиражом около 1 млрд экземпляров) изображала Мао в круге в сиянии золотых лучей – одновременно солнце и бог. Фактический гимн Культурной революции “Алеет восток” тоже внес особый вклад в отождествление Председателя Мао и его партии с солнцем: