В погоне за солнцем (СИ)

Мой дар, от которого я так долго отказывался, который пытался заставить молчать, снова со мной и снова… нужен мне?

«Грядет. И такая, равной которой не было с Тысячелетней ночи. Это Ее слова и Ее воля».

Тишина. Филигранно-тонкая, хрупкая, сотканная ажурным кружевом. Абсолютная. Ни единый шорох, ни единое слово, ни единая мысль не смели нарушить ее.

Тихое, слабое, бесконечно усталое глухо упало в нее, как камень, канувший в воду. Озеро молчания всколыхнулось и задрожало рябью.

«Она молчит уже больше века. Молчит — и не откликается, когда мы просим Ее совета. Она отказалась от нас?»

«Нет, не отказалась».

Я не лгал, не судорожно искал ответа — просто вдруг понял, что Знаю. Такую невозможную уверенность мне, всегда и во всем сомневающемуся, могла подарить только Она.

А еще я неожиданно понял, что она снова рядом. И, кажется, не уходила никогда. Потянись к ней рукой, мыслью, мятущейся и неуверенной, душой, измученной холодом и нуждающейся в тепле — и она ответит легким прикосновением, нежным объятием ветра. Но — не словом. Почему?

«Почему Она не отвечает?»

Шепчет Совет, повторяя вслух то, что терзало меня и то, что я так боялся спросить, сказать вслух. Зря. Потому что как только вопрос прозвучал, я уже знал ответ — такой простой, очевидный и правильный, что мне не нужно было даже Ее подтверждение.

«Еще ничего не предопределено. Слишком много вероятных исходов. Она не может позволить себе вмешаться прежде, чем все станет ясно. Когда это случится, Она скажет, куда ведет Путь»

«Значит ли это, что мы должны ждать?»

С улыбкой — скупой, чуть грустной:

«И да, и нет».

«Мы не понимаем вас».

Да, именно «нас». Волю и Ее воплощение.

Я глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду — или перед решающим ходом, от которого зависит исход игры. И сказал, сдержанно-раздраженно:

«Вам — ждать, оставаясь в стороне и наблюдая за тем, как будут развиваться события. И быть готовыми ко всему, что только может и не может произойти».

Голос — высокий и сильный, напевно прекрасный, ласкающий слух переливами обертонов. Узнаваемый мной даже здесь… нет, не так: «особенно» здесь.

«Ко всему?» Что вы хотите сказать, elli-e?»

Я обернулся к Миринэ, отвечая больше взглядом и полуулыбкой, чем словами, которым всколыхнули Грань секундой позже, бесконечно опоздав.

Отвечая только ей.

«Близок Час драконов, Внимающая. Час предательства и обмана, когда никому нельзя верить».

«А что будете делать Вы?»

Голос — безупречно ровный. Лишь брезжит на грани восприятия для других и отчетливо звенит для меня ее раздражение.