В поисках агента. Записки офицера КГБ

В сентябре новый посол США Роберт Штраус попросил передать американской стороне план-схему расположения прослушивающих устройств в этом здании. Председатель КГБ согласился. Интересно отметить, что идея такого обращения была впервые предложена Эймсом своему непосредственному начальнику Милтону Бирдену, в то время возглавлявшему отдел СССР и стран Восточной Европы ЦРУ, который принимал участие во встрече с Бакатиным. Добровольная выдача американцам плана расположения технических закладок была ошеломляющим, ничем не мотивированным и ненужным решением. Оно отражало абсолютно ошибочное представление, будто прекращение холодной войны сигнализировало также об окончании геополитической конфронтации между Москвой и Вашингтоном. Каким же нужно быть наивным, чтобы поверить, будто гибель СССР означала, что отпала необходимость сохранить для страны ее разведывательную службу! Недальновидное и непрофессиональное решение Бакатина дало возможность американцам понять, как мы проводим операции и какие технические средства используем при прослушивании. Подобные знания, методы и технология, будучи хоть раз раскрыты, никогда нельзя использовать вторично. Само собой разумеется, что взамен он ничего от американцев не получил.

Освобожденный от обязанностей временно действующего председателя КГБ Шебаршин сохранил свой пост начальника ПГУ. В этой должности он пробыл почти месяц, пока 18 сентября Ба-катин не объявил, что полковник Второго главного управления КГБ Владимир Рыжков назначается первым заместителем начальника ПГУ. Это решение было принято без каких-либо консультаций с Шебаршиным. Узнав об этом, Шебаршин сразу же написал два рапорта об отставке — один Горбачеву, другой Ельцину. Двумя днями позже рапорт был подписан Горбачевым.

1 октября Ельцин назначил Евгения Примакова начальником Первого главного управления КГБ. На этот раз было принято блестящее решение. Примаков был далеко не новичок в международной политике и опытным экспертом по проблемам Ближнего Востока. Он долго работал в регионе корреспондентом «Правды», прежде чем возглавить именитый Институт востоковедения, а затем престижный Институт мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) АН СССР. В 60-х и 70-х годах он был ведущим представителем СССР в так называемой «челночной дипломатии» мировых держав, пытавшихся разрешить кризис на Ближнем Востоке. Примаков смог сохранить структуру постсоветской внешней разведки и по сути ее спас, не дав ей быть вовлеченной во внутриполитические разборки. Через некоторое время ему предстояло стать министром иностранных дел, а затем — премьер-министром РФ.

Последовали и другие изменения. 24 октября Горбачев подписал указ о роспуске КГБ. Ельцин перенял эстафету и расчленил организацию, отделив ПГУ от ВГУ, погранвойск, оперативно-технического управления, связи и других подразделений упраздненного КГБ. Обретшее независимость ПГУ было преобразовано в Центральную разведывательную службу, а затем — в Службу внешней разведки (СВР). Второе главное управление стало Федеральной службой безопасности (ФСБ).

Я порвал мои связи с тем, что осталось от Комитета государственной безопасности, и только изредка посещал встречи ветеранов разведки. Я также прервал все отношения с Калугиным. Его резкую и несправедливую критику в адрес КГБ, с которой он активно включился в «новое» демократическое движение, я не мог принять. К тому времени Крючков и Кирпиченко старались найти в ПГУ «козла отпущения», на которого надо было свалить всю вину за то, что в разведке развелось так много агентов, выданных Эймсом, и Калугин стал для этого оптимальным кандидатом. Вскоре после того, как он вышел в 1990 году в отставку, его обвинили в выдаче государственных секретов. Указом Горбачева он был лишен воинского звания, государственных наград и пенсии. Тогда Калугин быстро перестроился и развернул активную кампанию по своему избранию депутатом в Верховный Совет РФ, что ему удалось. Статус депутата дал ему необходимый иммунитет от преследования, а также возможного ареста, и он продолжал разоблачать «преступную деятельность» КГБ. После распада СССР обвинения в отношении Калугина были сняты, он стал советником Бакатина, прежде чем выехать в 1995 году на постоянное место жительства в США.