В поисках агента. Записки офицера КГБ

Позже Кирпиченко в своих воспоминаниях напишет, что в период нахождения управления «К» под руководством Калугина эффективность работы внешней контрразведки заметно снизилась. Согласно Кирпиченко, Калугин не смог организовать и осуществить ни одной сколь-нибудь серьезной операции. Кирпиченко обвинил его в попустительстве; Калугин, мол, «спал» на работе, в то время как ЦРУ активно вербовало многочисленных агентов из числа советских граждан, о которых стало известно только благодаря информации Эймса и Хансена. Большая часть этих обвинений была сделана в 90-е годы, когда Калугин уже жил в США. Факты говорят об обратном: именно в период нахождения Калугина «у руля» управления «К» активизировалась работа по проникновению в разведывательные службы западных стран. Калугин имел полное право утверждать, что в период его руководства управлением контрразведывательные подразделения наших заграничных резидентур по численности своих сотрудников выросли почти вдвое и завербовали в три раза больше агентов. На своем посту он был не просто активен, он был агрессивно активен.

Если бы Калугин в действительности являлся в то время американским агентом, он бы не терял ни минуты, чтобы покинуть Советский Союз. Вместо этого с полным пониманием того, что он делает и чем это ему грозит, он занялся деятельностью, которая принесла ему только проблемы. Когда в начале 80-х годов я приехал в Ленинград в отпуск и беседовал с ним в его кабинете, находящемся в импозантном особняке на Литейном проспекте, где располагался КГБ по Ленинградской области, Калугин наконец открыто признался мне, что выслан из Москвы в Ленинград из-за подозрений Крючкова и Кирпиченко в том, что он является американским агентом. Когда я стал настаивать, чтобы он ко всему происходящему отнесся серьезно, Калугин пренебрежительно отмахнулся.

— Кирпиченко не пытается решать возникающие в процессе оперативной работы проблемы. Нет. Каждое его решение определяется только одним — как его воспримет Крючков.

Как могло случиться, что преданный партии и разведке человек — офицер, который сделал блестящую карьеру и у которого, без сомнения, было не менее блестящее будущее, — так быстро был низвержен и стал отверженным? Взлет и падение Калугина в определенном смысле были взаимосвязаны. Его заносчивость, высокомерие и агрессивность в достижении поставленных целей, упрямство и цепкость, граничащие с высокомерием, — все это явно противоречило консерватизму и руководства ПГУ, и всей власти в целом. Начиная с 1979 года Калугин ступил на путь неизбежного конфликта и разрыва отношений с КГБ. Моя дальнейшая служебная карьера пойдет по другому пути, но, тем не менее, останется подверженной влиянию «дела» Калугина.

4

За несколько месяцев до отъезда Калугина в Ленинград мы как-то разговорились с ним в его служебном кабинете.

— Ты знаешь, я хочу поехать в Вашингтон резидентом, — вдруг сказал он, искоса посмотрев на меня.

— Олег, мне это известно.

Все в главке знали, что наступило время для следующей командировки Калугина.

— Так вот, я хочу, чтобы ты туда тоже поехал. В качестве моего заместителя по линии «КР».

От такой возможности нельзя было отказываться, хотя я сомневался, что американцы дадут мне въездную визу. Им было хорошо известно, кто я такой по моим прошлым командировкам. Многие сотрудники ЦРУ, с которыми я там встречался, например тот же Хэвиленд Смит, сейчас работали в Вашингтоне и, естественно, сразу узнают о готовящемся прибыть в США новом советском «дипломате». Кроме того, мое участие в операциях с «Марсом» и Варваривом, несомненно, будет серьезным препятствием для въезда в Соединенные Штаты. Даже если каким-то образом американцы дадут мне визу, мой «послужной список» может сделать меня привлекательным объектом различного рода провокаций.

Через несколько дней после состоявшегося разговора с Калугиным Виктор Грушко, начальник 3-го отдела ПГУ, курировавшего разведывательные операции против Великобритании, вызвал меня к себе и предложил поехать резидентом в Ирландию. Для меня это было бы серьезным повышением, я переходил бы в разряд руководителей среднего звена в главке. Однако я понимал, что Калугин уже настроен на то, чтобы я поехал с ним в Вашингтон. Грушко посоветовал, чтобы я переговорил на эту тему с Калугиным, но тот настаивал на своем.