В поисках Авалона

Джон отнес Лили наверх, в ее спальню и осторожно положил на кровать. Дженни налила в таз воды и принялась аккуратно обмывать раны Лиандры. Никто ей не помогал, видимо, решив, что это напрасная трата сил и времени, раз финал предрешен. Но Джейн не хотела сдаваться. Она не могла поверить, что веселой златокудрой смеющейся Лили может не быть, что жажда жизни и новых впечатлений исчезнет вместе с ней, а живой огонь искрящихся глаза навсегда погаснет. И ей не было дела, что Лили было вовсе не двадцать лет, и она была марионеткой в руках Креймон, исполнительницей его воли. Лили была первой в этом холодном равнодушном городе, который отнесся к ней по-человечески. И пусть это была всего лишь игра с ее стороны. Джейн в том момент была согласна на все за каплю тепла и понимания. А Лили дала ей все это. Неважно, где сейчас Джейн и по чьей вине. С помощью Лили или без нее, Креймон нашел бы способ добраться до намеченной жертвы.

— Ты понимаешь, что ухаживаешь за демоном? — донесся до ушей Джейн глухой голос Джонатана Крейна. А она и забыла, что он тоже здесь. Сидит уже битый час на стуле возле кровати и наблюдает, как она пытается обработать раны Лили. Но отвечать на его вопрос она не хотела. Джон намеренно провоцировал ее, чтобы снова завести старую песню о добре и зле. — Почему ты молчишь? Я же знаю, что у тебя накопилось много вопросов. Задай же их.

— Не сейчас. — мотнула головой Джейн. Он был прав. Ее мучил один вопрос, который сейчас имел значение, кто пытал Лили, кто нанес ей такое огромное количество ран. Они были похожи на отметины хлыста, длинные, глубокие, безобразно уродующие ее прежде прекрасное тело. Джон каким-то образом уловил ход ее мыслей и ответил:

— Ламберт провел магический ритуал, который лишил Лиандру моего дара, и она вернулась к тому состоянию, в котором я ее нашел. Шестьдесят лет назад. Она умрет через несколько часов, может раньше. Твои старания напрасны. И меня удивляет твоя доброта. Лили неоднократно пыталась убедить меня покончить с тобой, как можно скорее, и вот ты у смертного одра лжеподруги проливаешь слезы о ее трагической судьбе.

— Это сделала не судьба, а Ламберт. — подняв голову, Джейн яростно взглянула в зеленые глаза. Ее заботливые руки, промакивающие кровь, из сильно кровоточащей раны на груди, на мгновение замерли. — Из-за тебя. Ты виноват в том, что ее страдания не кончились шестьдесят лет назад. Все эти годы Лили тщетно искала утраченный смысл жизни. Она гналась за новыми впечатлениями в надежде, что хотя бы на миг они вернут ей ощущение настоящей жизни.

— Да, и сейчас она ощущает, что значит, настоящая человеческая жизнь. Короткая, глупая и мимолетная. Боль рождает вас, и боль забирает обратно. А в середине лишь борьба за выживание и бессмысленное стремление к благополучию. — губы Крейна сложились в ироничную ухмылку. — А даровал ей вечное существование. Жизнь без боли, страданий, болезни и старости.

— Ты даровал ей рабство.

— Вы и так рабы. Рабы вашей власти, вашей смешной религии и средств массовой информации. Человек — марионетка, с умным видом рассуждающая о свободе и независимости. Вы — стадо, которое бездумно идет за своим пастухом. И Лили была такой. Она была готова умереть за идею искоренения фашизма. Но фашизм куда более рационален и мудр нежели расхваленная демократия. Вы все под колпаком, Джейн. И я не сделал Лили рабыней, я спас ее от глупости и посредственности. Я знаю, что она была благодарна, но быть благодарной не всегда легко. Все равно, что быть должным кому-то и постоянно ожидать, когда затребуют возвращение долга.

— Она чувствует боль? — снова посмотрев на бледное лицо Лили, спросила Джейн, оставив без каких-либо комментариев его слова.

— Нет. Боль я снял. Но залечить раны не могу.

— Почему только один раз можно вернуть к жизни?

— Есть три вида жизни. Первый — земной. Человек рождается, взрослеет, заводит семью и так далее. Второй вид — мой вид. — Джон криво усмехнулся, дотронувшись кончиками пальцев до волос Лили, которые Джейн тщательно расчесала. — И я думаю, что он в комментариях не нуждается. Третий вид жизни — загробный, когда душа человека освобождается от телесной оболочке и переходит на другой уровень существования — высший, где материя и дух управляемы. Человек рождается в настоящем времени и в данном ему теле один раз, умирает тоже один раз. Потом дух может вернуться, но с блокированной памятью и в другом теле. И я не могу отменить этот закон.

— Но Брайан сказал, что они умерли. И он, и Роуз и Лили.

— Умерло их прежнее представление о жизни. Я поделился с ними своей силой и знаниями прежних цивилизаций, которые могли жить вечно, управляя своим телом. Для нас, избранных жизнь земная и потусторонняя объединены в единый источник вселенской энергии, дающей силы для существования и управления этой жизни. Меня нельзя убить, не потому что я неуязвим, а потому что я знаю, как излечиться.