В поисках Библии: Тайны древних манускриптов

В последующие годы Тишендорф был занят обширными исследованиями в связи с седьмым критическим изданием Нового Завета. Но Восток уже жил в его крови, и "мысль о новых путешествиях и исследованиях", признавался он, никогда не оставляла его; он "отказывался рассматривать свои первые две поездки как подводящие какой-либо итог его миссии". Те, кому довелось побывать на Востоке, отмечал он, уже никогда не могли забыть его. Его надежды вновь ожили, когда один английский ученый (Г. О. Кокс), направленный британским правительством в поездку по Ближнему Востоку с целью приобретения памятников древности, намеренно исключил монастырь Святой Екатерины из своего маршрута, заявив: "Что касается горы Синай, то после пребывания там столь выдающегося палеографа и критика, как д-р Тишендорф, не говоря уже о визитах многих других ученых, вряд ли можно рассчитывать найти там что-нибудь стоящее, чего не заметил бы их наметанный глаз".

Но на этот раз Тишендорф хотел предстать перед хитрыми монахами Синая, обладая прочными позициями. Как Лэйярд и Мариэтт, проводившие как раз в это время буквально революционные археологические раскопки в Месопотамии и Египте, он понял, как много значит, учитывая закоснелость турецких чиновников и невежество местного населения, политическая поддержка, дающая иностранным ученым силу и авторитет для успешного проведения их экскурсов в прошлое. Покровительство прусского правительства могло быть очень полезным. В достигшем уже преклонного возраста Александре фон Гумбольдте, обладавшем значительным влиянием при берлинском дворе, он нашел друга и единомышленника. Однако прусский министр просвещения проявлял значительно меньший энтузиазм. Тогда Тишендорф вновь вернулся к мысли заручиться поддержкой русского царя, который имел несравненно большее влияние в Леванте.

К его значительному политическому авторитету присовокуплялся еще и ореол благодетеля, так как он был главою Русской и защитником интересов Греческой церкви. Разве не царь был преемником бывших византийских императоров и властелином Третьего Рима? Кроме того, синайская монашеская община в течение нескольких столетий пользовалась субсидиями царя. Тишендорф знал, как наилучшим образом использовать эти обстоятельства.

Осенью 1856 г. он вручил русскому послу в Дрездене меморандум для министра народного просвещения Авраама Норова. Расписав, не жалея красок, свои достижения в деле открытия утерянных рукописей, Тишендорф далее заявлял: "Это драгоценное наследие тех веков, когда ученость настолько же процветала в монастырских кельях, насколько сейчас не может найти достойных наследников, по моему мнению, является священным достоянием всех образованных людей. Какую духовную жатву уже собрала Европа с заброшенных темных закоулков восточных монастырей благодаря тому, что важнейшие средневековые пергамены, в особенности греческие, удалось переправить в центры европейской культуры и науки! Но еще много этих документов, больше, чем мы себе представляем, по-прежнему ожидают открытия, пребывая в первоначальных своих хранилищах. В особенности это относится к области греческой литературы и византийской истории…"

А. С. Норов был человеком удивительной эрудиции, он сам совершил несколько путешествий на Восток. Он настолько был захвачен проектом Тишендорфа, что приехал в Лейпциг, чтобы обсудить с ним все планы, и даже выразил желание присоединиться к нему на одном из участков маршрута. Достоинства предложения Тишендорфа произвели впечатление и на Императорскую Академию в Санкт-Петербурге, которую попросили высказать по этому поводу свое мнение. Однако консервативное русское духовенство не было склонно возлагать на немца-протестанта представительство перед их единоверцами в Леванте. К тому же А. С. Норов оставил свой пост. Однако бывший министр сохранил доступ к царской семье и склонил на свою сторону брата царя — Константина. Со временем царица Мария Александровна и вдовствующая императрица также были вовлечены в маленький заговор.