П.Д.Успенский

В ПОИСКАХ ЧУДЕСНОГО

П.Д.Успенский

В ПОИСКАХ ЧУДЕСНОГО

ФРАГМЕНТЫ НЕИЗВЕСТНОГО УЧЕНИЯ

P.D.Ouspensky.

In Search of the Miraculous:

Fragments of An Unknown Teaching.

N.Y., 1949

Глава 1

Возвращение из Индии. — Война и "поиски чудесного". Старые мысли. — Вопрос о школах. — Планы дальнейших путешествий. — Восток и Европа. — Заметка в московской газете. — Лекции об Индии. — Встреча с Гурджиевым. "Переодетый". — Первая беседа. — Мнение Гурджиева о школах. — Группа Гурджиева. "Проблески истины". Дальнейшие встречи и беседы. — Организация московской группы Гурджиева. — Вопрос о плате и средствах для работы. — Вопрос о тайне; обязательства, принимаемые учениками. — Беседа о Востоке. "Философия", "теория" и "практика". — Как была найдена эта система? — Идеи Гурджиева. — "Человек — это машина", управляемая внешними влияниями. — "Всё случается". — Никто ничего не "делает". — Чтобы "делать", необходимо "быть". — Человек отвечает за свои поступки, а машина — нет. — Нужна ли психология для изучения машины? — Обещание "фактов". Можно ли прекратить войны? — Беседа: планеты и Луна как живые существа. — "Разум" Солнца и Земли. — "Субъективное" и "объективное" искусство.

Я возвратился в Россию после довольно длительного путешествия по Египту, Цейлону и Индии. Это произошло в ноябре 1914 года, т. е. в начале первой мировой войны, которая застала меня в Коломбо. Я вернулся оттуда через Англию.

Покидая Петербург в начале путешествия, я сказал, что отправляюсь "искать чудесное". Очень трудно установить, что такое "чудесное", но для меня это слово имело вполне определённый смысл. Уже давно я пришёл к заключению, что из того лабиринта противоречий, в котором мы живём, нет иного выхода, кроме совершенно нового пути, не похожего ни на один из тех, которые были нам известны и которыми мы пользовались. Но где начинался этот новый или забытый путь — этого я не мог сказать. Тогда мне уже был известен тот несомненный факт, что за тонкой оболочкой ложной реальности существует иная реальность, от которой в силу каких-то причин нас нечто отделяет. "Чудесное" и есть проникновение в эту неведомую реальность. Мне казалось, что путь к неизведанному можно найти на Востоке. Почему именно на Востоке? На это трудно ответить. Пожалуй, в этой идее было что-то от романтики; а возможно, тут имело место убеждение, что в Европе, во всяком случае, найти что-либо невозможно.

На обратном пути, в течение тех нескольких недель, что я провёл в Лондоне, все мои мысли о результатах исканий пришли в полный беспорядок под воздействием безумной нелепости войны и связанных с нею эмоций, которые наполняли атмосферу, разговоры и газеты и, против моей воли, часто захватывали и меня.

Но когда я вернулся в Россию и вновь пережил те мысли, с которыми её покидал, я почувствовал, что мои искания и всё, что с ними связано, более важны, чем любые вещи, которые происходят и могут произойти в мире "очевидных нелепостей". Я сказал себе, что на войну следует смотреть как на одно из тех катастрофических условий жизни, среди которых приходится жить, трудиться и искать ответа на свои вопросы и сомнения. Эта война, великая европейская война, в возможность которой я не хотел верить и реальности которой долго не желал допускать, стала фактом. Мы оказались погруженными в войну, и я видел, что её необходимо считать великим memento mori, показывающим, что надо торопиться, что нельзя верить в "жизнь", ведущую в ничто.