В поисках чудесного

Гурджиев уехал с половиной нашей группы, а потом прислал доктора С. за остальными. Мы опять собрались и Туапсе, а оттуда стали совершать экскурсии на север по побережью, где не было железной дороги. Во время одной из таких поездок С. встретил каких-то своих петербургских знакомых, у которых в сорока верстах к северу от Туапсе была дача. Мы остались у них на ночь; а наутро Гурджиев нанял дом в версте от дачи. Здесь снова собралась наша небольшая компания; четверо уехали в Ессентуки.

Прошло два месяца. Это было очень интересное время. Гурджиев, доктор С. и я еженедельно ездили в Туапсе за продуктами для нас и за кормом для лошадей. Поездки навсегда останутся у меня в памяти. Они были полны самых невероятных приключений и очень интересных бесед. Наш дом стоял над морем в пяти верстах от большого села Ольгинки. Я надеялся, что здесь мы проживём подольше. Но во второй половине декабря поползли слухи, что часть кавказской армии движется в Россию по берегу моря. Гурджиев сказал, что мы вернёмся в Ессентуки и снова начнём работу. Я уехал первым, привёз в Пятигорск часть нашего имущества и вернулся. Ездить ещё было можно, хотя в Армавире уже появились большевики.

Вообще, на Северном Кавказе число большевиков всё возрастало, и между ними и казаками начались трения. В Минеральных Водах, через которые мы проезжали, внешне всё было спокойно, хотя многие люди, которые не нравились большевикам, уже были убиты.

В Ессентуках Гурджиев нанял большой дом и послал циркулярное письмо, датированное двенадцатым февраля (с моей подписью), всем членам наших московских и петербургских групп, приглашая их приехать вместе со своими близкими, чтобы жить и работать под его руководством.

В Петербурге и Москве уже был голод, а на Кавказе сохранилось изобилие. Приехать было уже нелегко, и некоторым это не удалось, несмотря на их желание; однако многие приехали. С ними был и З., которому тоже послали письмо. Он приехал совершенно больным.

Как-то в феврале, когда мы всё ещё чего-то ждали, Гурджиев. показывая мне дом и всё, что он устроил, сказал:

— Теперь вы понимаете, зачем мы собирали деньги в Москве и Петербурге? Тогда вы говорили, что тысяча рублей – это слишком много. А разве теперь даже этих денег будет достаточно? Платили всего полтора человека. Я истратил уже больше, чем было собрано тогда.

Гурджиев намеревался нанять или купить участок земли, засадить огороды и вообще организовать колонию. Но ему помешали события начала лета.

Когда наши люди собрались летом 1918 года, в доме были установлены очень строгие правила: было запрещено покидать дом и участок, в течение дня и ночи дежурили часовые и т.д. Началась самая разнообразная работа. В организации дома и в нашей жизни было очень много интересного.

На этот раз упражнения оказались гораздо труднее и разнообразнее, чем прошлым летом. Мы начали ритмические упражнения под музыку, пляски дервишей, разноге рода умственные упражнения, изучение всевозможных способов дыхания и т.д. Особенно интенсивными были упражнения по изучению разных методов подражания психическим феноменам – чтению мыслей, ясновидению, медиумическим явлениям и т.п. Прежде чем начались эти упражнения. Гурджиев объяснил, что изучение этих, как он их называл. "фокусов" было обязательным предметом во всех восточных школах, потому что, не изучив всевозможных подделок и подражаний, нельзя было начинать изучение явлений сверхнормального характера. Человек только тогда сумеет отличить в этой сфере действительное от ложного, когда он будет знать все приёмы обмана и сумеет воспроизводить их самостоятельно. Гурджиев добавил, что практическое изучение этих "психических фокусов" само по себе является упражнением, которое нельзя ничем заменить, ибо оно прекрасно развивает некоторые свойства: остроту наблюдения, внимательность, а также другие свойства, для обозначения которых в обычной психологии нет терминов, но которые даются в развитии.

Однако главную часть начатой работы составляли ритмические движения под музыку и тому подобные странные пляски, что впоследствии привело к воспроизведению некоторых упражнений дервишей. Гурджиев не объяснял своих целей: но, согласно тому, что он говорил ранее, можно было понять, что результатом этих упражнений будет контроль над физическим телом.

В дополнение к упражнениям, пляскам, гимнастике, беседам, лекциям и домашней работе был организован особый труд для лиц, не имевших средств к существованию.