В поисках древних кладов

Робин видела, что лица старших офицеров, сидевших по бокам от Кемпа, стали жестче, в глазах появилось отчуждение. Почетный консул держался с нескрываемой враждебностью. Офицер-обвинитель, покоряясь долгу, зачитал ему подробный список актов агрессии и боевых действий против суверенных владений султана и его подданных.

Денхэм и Макдональд могли лишь пересказать факты и сослаться на свое несогласие с приказами капитана, отмеченное в судовом журнале.

Удивляло Робин только одно: почему суд совещается так долго. Вдруг по стенам пустого бального зала эхом прокатился грохот, двустворчатые двери распахнулись. Морские пехотинцы застыли по стойке «смирно». Робин невольно вздрогнула.

За дверями она увидела четырех морских офицеров. Они сидели вдоль длинного обеденного стола лицом к бальному залу. Их аксельбанты и эполеты сверкали золотым шитьем, но издалека Робин не могла разобрать выражения их лиц. Она шагнула вперед и вытянула шею, чтобы увидеть кинжал, лежащий на крышке стола перед мрачной чередой судей, но не сумела разглядеть, куда направлены его острие и рукоять. Потом комнату заслонили спины троих мужчин, выстроившихся перед дверями.

В середине стоял Клинтон, по бокам — офицеры: обвинитель и защитник. Прозвучала приглушенная команда, и они быстрым шагом промаршировали в открытые двери. Двери закрылись, а Робин так и не знала, в какую сторону указывает острие морского кортика на столе, в ножнах он или обнажен.

Клинтон объяснил ей значение этого оружия. Его кладут на стол только тогда, когда судьи пришли к решению. Если клинок спрятан в ножны и к обвиняемому повернута рукоять, значит, вынесен вердикт «невиновен». Если обнаженный клинок направлен на обвиняемого, значит, на него готов обрушиться гнев правосудия и он приговорен ответить за провинность у решетки для порки или даже на виселице.

Двери захлопнулись. Клинтон устремил взгляд в точку над головой адмирала Кемпа и вместе с офицерами остановился по стойке «смирно» в пяти шагах от длинного полированного стола, за которым сидели судьи.

Только тогда он позволил себе посмотреть на клинок, лежащий на крышке стола. В лучах вечернего солнца, заливавших комнату сквозь высокие французские окна, голубоватым серебром сверкало обнаженное лезвие. Острие было направлено прямо на Кодрингтона.

Живот свело холодной волной отчаяния, словно клинок уже вонзился в него. Несправедливость приговора потрясла его, он не мог поверить, что вся его жизнь разбита вдребезги одним ударом, карьера бесславно закончена, репутация безвозвратно запятнана. Он стоял, оглушенный, не видя вокруг ничего, кроме гнусного лезвия, не слыша ничего, кроме голоса адмирала Кемпа.

«Виновен в вопиющем пренебрежении к приказам старших по званию офицеров.

Виновен в пиратстве в открытом море.

Виновен в нанесении ущерба собственности, принадлежащей подданным дружественных государств.

Виновен в попрании положений договора между правительством Ее Британского Величества и султаном оманских арабов».

Наверняка его ждет смерть, подумал Клинтон. Приговор чересчур подробен, список прегрешений чересчур длинен, провинности слишком серьезны. Наверняка его ждет петля.

Он поднял взгляд от обвиняющего оружия и посмотрел в окно за спинами судей. Попытался сглотнуть, но широкий галстук на воротнике мундира сжал горло туго, как петля висельника.

«Господи, я никогда не боялся смерти, — молился он про себя. — Сожалею только об одном: я должен расстаться с женщиной, которую люблю».

Неужели им недостаточно, что его лишают чести и жизни, почему он должен лишиться любви? Это предел несправедливости.

— Суд рассмотрел дело во всех подробностях. — Адмирал Кемп помолчал и искоса взглянул на худого, загорелого, седовласого контр-адмирала, сидевшего рядом с ним. Он прибыл пассажиром на корабле Ост-Индской компании. — А также заслушал и принял во внимание убедительные доводы адмирала Реджинальда Карри и вынес приговор.

Кемп снова помолчал и выпятил губы, показывая, что не согласен с этими убедительными доводами, потом продолжил:

— Приговор суда заключается в следующем: обвиняемый лишается всех знаков отличия, привилегий и жалованья, соответствующих его званию; выданный ему королевский патент на офицерское звание должен быть аннулирован, и он с позором увольняется с военно-морской службы.

Клинтон напрягся. Лишение звания и отставка лишь предшествуют основной части приговора.

— Далее… — Кемп сделал паузу и прочистил горло. — Далее судом постановлено, что обвиняемый переводится отсюда в замок и что там…

В замке приводились в исполнение смертные приговоры. На парадном плацу за главными воротами при необходимости возводились виселицы.

— …И что там он должен находиться в заключении в продолжение одного года.

Судьи встали и один за другим вышли из комнаты. Худой седовласый адмирал вышел из дверей вместе с Кодрингтоном. Губы его тронула легкая заговорщическая улыбка, и Клинтон впервые осознал, что смерть ему не грозит.

— Всего год, — сказал лейтенант, бывший обвинителем, когда двери закрылись. — Вас не выпорют и не повесят — чертовски щедро, я бы сказал.