В поисках истины

Согласно законодательству Российской империи, если преступник не признавал вину, необходимо было иметь как минимум два «несовершенных» (косвенных. – Авт.) доказательства. Пока что Сенат располагал только одним. Но вскоре «отыскалось» и второе – письмо Н. Г. Чернышевского поэту А. Плещееву, которое по заявлению Костомарова от 18 февраля 1863 г. находилось у него. Это была грубая фальшивка на четырех страницах, содержавшая много компрометирующих адресанта сведений и, в частности, подтверждавшая его авторство прокламации «Барским крестьянам…».

Когда Плещеева вызвали в Сенат и показали письмо, поэт категорически оспорил его, отметив, что почерк писавшего первую страницу (и только ее) чем-то напоминает почерк Н. Г. Чернышевского. Незадолго до этого сенаторы предъявляли письмо подследственному. Революционер, естественно, не признал его своим. Тогда фальшивку передали на «экспертизу» секретарям, и те дали такое заключение, какое от них требовали.

Понятно, что Сенат отнюдь не стремился к объективности. Опираясь на сфабрикованные доказательства и положив в основу «полное нравственное убеждение» в виновности подсудимого, как было цинично указано в приговоре, сенаторы осудили Н. Г. Чернышевского к 7 годам каторжных работ и вечному поселению в Восточной Сибири.

К. Маркс писал Ф. Энгельсу, что Сенат по императорскому приказу сослал в Сибирь этого честного человека, который так умен, что сохраняет в своих сочинениях неуязвимую с точки зрения закона форму и вместе с тем открыто изливает в них яд на язвы и пороки существующего строя.

Только после Великой Октябрьской социалистической революции, когда стали доступны архивы III отделения и Сената, группа экспертов провела графическую экспертизу. Были исследованы тексты записки и письма к А. Плещееву, а также образцы почерка Н. Г. Чернышевского и Костомарова. Выводы комиссии в основном совпали с анализом, проведенным Н. Г. Чернышевским. Эксперты подвергли разностороннему исследованию, наряду с другими документами, более десятка анонимных писем, тщательно собранных в свое время И. Путилиным. Анонимки эти писал провокатор Костомаров различными измененными почерками, вплоть до изысканного женского почерка на розовой бумаге с подписью «Fanny». Окончательный вывод был однозначен: тексты «записки» и письма к А. Плещееву написал В. Костомаров с подражанием стилю и почерку Н. Г. Чернышевского.

Мы не случайно начали свой рассказ о зарождении криминалистики в России с дела, правильное решение которого зависело от экспертизы почерка. Как и в других странах, в России первые научные исследования, призванные помочь следствию и суду в отыскании истины, относились к подделкам документов. Уже в начале XVIII века часто имели место случаи фальсификации печатей, дописок, изготовления фальшивых паспортов и денежных знаков. Несмотря на то что главную роль тогда играло признание обвиняемого, которого добивались самыми различными средствами, в том числе и официально разрешенными пытками, наука все же постепенно проникала в уголовное судопроизводство. Следы и вещественные доказательства все чаще использовались для раскрытия наиболее тяжких преступлений. Так, в 1867 году русский юрист А. А. Квачевский писал: «Одним из лучших указателей на известное лицо служат следы его пребывания на месте преступления, они бывают весьма разнообразны: следы ног, рук, пальцев, сапог, башмаков, лошадиных копыт, разных мелких вещей, принадлежащих известному лицу; следы бывают тем лучше, чем более дают определенных указаний, чем отличительнее они, чем более в них чего-либо особенного, например отпечатков разного сорта гвоздей на подошвах, следов копыта лошади, кованной на одну ногу; здесь точное измерение, то есть определение тождественности вещей с тождественностью лица, может привести ко многим указаниям». Примечательно, что он уже упоминает о приемах раскрытия преступлений и установления виновных, т. е. по существу в его работе имеются криминалистические аспекты.

Во второй половине прошлого века во всех развитых странах стали активно применяться научные методы раскрытия и расследования преступлений. Повсеместно увеличивалось не только число преступников, но и число рецидивистов – людей, имевших по нескольку судимостей. От преступления к преступлению они совершенствовали свою преступную «квалификацию», тем самым становясь особо опасными для общества. Руководитель берлинской сыскной полиции по этому поводу сказал: «Преступники специализируются и мы вслед за ними». Пришлось следствию использовать в своей работе новейшие достижения таких наук, как биология и химия. Если раньше проводились в основном судебно-медицинские экспертизы, то теперь все чаще требовалось применять судебную фотографию, химический анализ различных веществ. Развиваются и такие направления криминалистики, как экспертиза рукописных текстов и выявление следов подлога документов.