В поисках короля

Пол в камере для неверных жен был холодным, каменным, и редкая разбросанная по нему солома не спасала. Для леди Эрминфеи, непочтительной дочери, слуги лорда Дерквиля принесли убогую перину и положили ее на деревянную лежанку, но Эрмина сидела на полу, чтобы цепи не тянули так сильно. Она знала, зачем они. Одна из неверных жен лорда Карреема Дерквиля, ее прапрадедушки, разбила себе голову о стену, не дождавшись мучительной пытки, и не выдала своего любовника. Лорд Рори в детстве любил ставить ее в пример ябедничающим о его проказах сестрам. Портретов строптивой леди не было в общем зале предков, но Алифейна, прячась однажды на чердаке от нянюшки, нашла небольшую эмаль овальной формы. От времени краски не поблекли, и с него улыбалась до того гордая и надменная женщина, что ее свирепые глаза пугали по ночам маленькую Эрмину. Так это было или нет, но сестры решили, что это и есть та самая неверная жена прапрадедушки. И если Эрминфея хорошо знала свою сестру, то скоро род Дерквилей пополнится еще одной мрачной легендой. Или двумя. И навряд ли легенда об уморившей себя голодом сестре невесты будет интереснее. Эрмина покосилась на разбросанные по полу остатки еды. Дотянуться до них было уже нельзя, гордая леди оттолкнула ногой тарелку так далеко, что из-за цепей до нее стало невозможно добраться. Больше еду ей не носили, но поили исправно, чтобы Эрмина не умерла от жажды. Леди очень ослабела сидя без движения, но от смерти была еще далеко. Больше голода ее мучила собственная нечистота. Отхожего места или ночного горшка в камере не было, и справлять нужду приходилось в уголке, куда только дотягивалась цепь. Светлые волосы повисли сосульками, под ногти забилась грязь. Ко всему прочему в камере было холодно, леди постоянно кашляла и уже изорвала всю нижнюю юбку на носовые платки. Лорды из рода Дерквилей этой камерой отнимали у неверных жен последнее, что у них оставалось — гордость. Теперь Эрминфея знала, что остается, когда отнимают красоту — гордость. Великий стержень лордов, и она держала ее, как обломок корабля в море. И Эрмина знала, что умрет, не разжав руки. Она потеряла счет дням, но точно знала, что их не прошло еще и десяти. На десятый день ее заключения приходилась свадьба Али и Свайлса, и шум брачного пира она бы точно услышала. Иногда причудливое эхо доносило до ее слуха странные звуки, и, впадая в забытье, Эрмина грезила о замученных душах, сгинувших в этих коридорах. Весь хор изменниц пел ей в уши свои унылые песни, к которым примешивалось скорбное торжество.

— Цветочек скоро завянет.

Леди открыла воспаленные слезящиеся глаза и посмотрела на присевшего перед ней на корточки Свайлса. За его спиной с факелом стояла Кар Харст, варварка из племени варваров. Мысль о том, что он видит ее такой, заставила Эрмину желать смерти еще больше.

— Что делают у вас с неверными женами? — Спросила она Кар потрескавшимися губами.

— У нас говорят, плох тот мужчина, который не может удержать собственную жену.

Свайлс хмыкнул.

— У вас не женятся на землях и титулах.

— Потому что у нас их нет.

— А если бы и были?

— То мечи наших мужчин все равно решали бы вопрос.

— Харст, ты дикарка. Подожди меня за дверью.

— А что у них делают с неверными мужьями? — Проводив ее взглядом, спросила Эрмина, только чтобы не молчать.

— Обманутые жены вспарывают им брюхо. — Будничным тоном ответил Свайлс. — Варвары.

— Вы на них похожи, лорд.

— Зато ты сейчас похожа на мертвеца, леди цветочек. Не скажу, что мне было охота тебя видеть, но моя будущая жена мечтает иметь тебя рядом с собой на свадьбе.

Эрмина покачала головой, движение далось ей с трудом.

— Я не хочу быть на этой свадьбе, лорд. Не женитесь на Али. Она вам не пара.

— Ей будет лестно, что ты так ее любишь. — Свайлс поднялся с колен. — Мои варварки уже шутят, что даже больше, чем полагается любить сестре. А уж что плетут демоны…

Он хмыкнул. Эрмина мрачно улыбнулась, если бы она могла, то тоже бы засмеялась.

— Когда исчезает красота, остается гордость. — Сказала она. — Спасительная. Или погибельная.

— В твоем случае это второй вариант, глупый цветочек. Что же, сиди тут. Это и к лучшему, а то еще объешься на свадебном пиру и умрешь.

Он вышел, и Кар Харст заглянула в камеру.

— В горах есть ядовитые цветы, которые не справляются с собственным ядом и поэтому быстро гибнут. — Сказала дикарка. — Тебя надо было назвать им. Но я буду рассказывать внукам про тебя. Не все я понимаю в лордах.