В поисках любви

Куда бежать принцессе последнего королевства, когда она поймет, что тьма отыскала ее следы? На что надеяться в мире, подчиненном демону? Где во тьме отыскать принца, который защитит ее? Да и остались ли они на этой прокаженной земле?

Ты призываешь демонов, волшебник. Ты впускаешь тьму. Она поглотила тебя и обманом заняла башню, в которой ты рыдал, так скучая по дочери. Нельзя вернуть тех, кто ушел. Они слишком далеко, в другом мире, которого не отыскать на картах звездочетов. Зачем же ты пытался? Зачем поверил демону? Ведь никому не позволено воскрешать мертвых. Он обманул тебя. И то, что дал тебе, не было твоей дочерью. Но было тьмой.

Я слишком близко подошла к черте, разделяющей любовь и безумие. Ты предал меня. Оставил дверь незапертой. И сквозняк разнес мой сладкий запах по коридорам каждого из миров, в каждой вселенной. Меня почуяли. Как добычу, чей кровавый с

лед вьется по лесу, петляя вокруг деревьев. Но неминуемо приводит к жертве, истекающей кровью.

Что ты натворил?! Ты отдал меня тьме. И она уже приходила за мной.

Рвалась в наш мир.

Бесконечный день. Среди спиралей миров и миллионов галактик. В объятиях незнакомых домов, в глубокой бездне чужих глаз. Он не закончится. Для нас он будет существовать всегда. Вечно.

У подъезда высотки, которую я надменно зову своим домом, горит тусклый фонарь, заключенный в тюрьму железного плафона. Вокруг его холодного света, льющегося по обшарпанным стенам, кружат белые мухи зимы. Они мертвы, но не знают этого. В их холоде спрятаны жизни тех, кто ушел. И они несут эту память живым.

Хлопаю дверцей такси. Замечаю Сашку, спрятавшуюся в тени, обгрызенного временем, козырька. Она снова без шапки, хотя я сотню раз говорила ей, что, мечтая о великой смерти, мы можем не заметить ту, что подло ударит сзади ножом, пронзая легкие. Но вряд ли сейчас эти разговоры будут иметь смысл. Им не хватит огня, чтобы растопить ту глыбу страха, что выросла в ней за минуты этого странного ожидания.

Машу рукой. Пушистый снег скрипит под ногами.

– Привет, малыш.

Заглядываю ей в лицо, но не нахожу слез. А от истерики, что билась в ней дикой птицей, не осталось и следа.

И все же, Сашка здесь. А значит, что-то случилось.

Смотрит. И я слышу, как звенят цепи, которыми она приковала себя, чтобы не сорваться. А потом их звенья разрываются и все чувства, что они удерживали, топят меня в ее крепких объятиях. Она плачет. И нет ничего страшнее ее слез. Потому что в них кроется все то, чего мы так боялись. Неизбежность падения. С хрупкого моста в темную реальность настоящего мира. Когда останавливается сердце и в расширенных зрачках отражается вся правда, которую мы боялись познать.

Я не знаю, что говорить. У меня нет силы и желания жить на коленях. Но они подгибаются, заставляя поклониться темному демону, захватившему мир.

– Аль?

– Ты не одна, – Ее горячие слова обжигают мою шею. Вызывают озноб, который не уймется даже в теплой квартире, где я всегда чувствовала себя в безопасности. Все изменилось. И оглядываясь назад, я не увижу больше того прекрасного мира, в котором жила. Он исчезнет.

– Я знаю… Ты плачешь? Аль? Я не могу… – голос дрожит, но я не позволяю себе слез. – Ты плачешь?..

– Ты не одна.

Я чувствую, как она умирает. Сейчас, когда она так близко, я чувствую ее израненное сердце, которое устало бороться. Оно знает – его место не здесь. За облаками, в райских садах, которые его отвергли. За тот единственный раз, когда она протянула дьяволу руку, и на ладонях ее застыл ожог клейма. Проклятие, лишающее крыльев. Запрещающее вернуться домой.

– Вдвоем. Навсегда.

Против целого мира. Не уходи, без тебя мне не выжить.

– Навсегда.

Она плачет, но я не пытаюсь ее унять. Ей необходимы эти слезы. В них, за долгие годы, скопилось столько яда… Она должна плакать. Должна рыдать, потому что иначе умрет в одинокой петле, болтающейся под потолком.