В поисках любви

– Да бросьте, посмотрите, какой чудесный вечер. А у вас такие красивые руки. Оксана, вы никогда не думали, что дом там, где спокойно? Давайте пройдемся, здесь так тихо.

– Я закричу. Отойди от меня!

Усмехается:

– Почему вы так торопитесь туда, где у вас ничего не осталось? Жизнь – это война, Оксана. В ней нет места любви.

– Кто ты такой? – Высохший язык липнет к нёбу, не позволяя говорить. Слабый шепот походит на недоношенного ребенка, родившегося ради того, чтобы умереть. Но человек слышит меня. Вижу, как в его глазах полыхает огонь понимания. Он знает… Господи Боже, он знает обо мне все!..

– Видите, – смотрит на небо, – скоро стемнеет. В кого вы превращаетесь, когда на землю опускается ночь? В таких, как она? – кивает на Сашкину могилу. – Или во что-то другое? Вы свет, Оксана. Но время еще не пришло. Уходите.

Он отходит в сторону, давая мне проход. Но я стою на месте не в силах пошевелиться. Из глаз моих текут слезы. Так горько мне не было даже на Алькиных похоронах. Меня словно бы изнасиловали и раздетую бросили на палубу к голодной матросне. А я, избитая, и истекающая кровью, вдруг оказалась не в их вкусе…

– Убирайся! – Рявкает на меня, и я вздрагиваю, приходя в чувства. Бегу прочь, слушая, как хрустит гравий под ногами. Сжимаю сумку потными пальцами. Не вижу ничего, кроме собственных рук, мелькающих перед глазами, будто молнии.

Кто он такой? Он ведь так и не ответил…

Останавливаюсь у тропинки, где кустарники шиповника разрослись в колючую изгородь. Оглядываюсь. Он стоит все там же. Смотрит на меня. Кричу ему:

– Кто ты такой?!

– Девушка, чего кричим?

Третий голос возникает за спиной, заставляя меня подпрыгнуть от неожиданности. Оборачиваюсь, стараясь устоять на ослабших ногах. Сухонький старичок в зеленой робе с любопытством вглядывается в мое лицо.

– Чего кричим, спрашиваю? А?

У Сашкиной могилы никого нет. Вешаю сумку на плечо. Устало опускаю руки.

– Место-то какое выбрала для своих пьяных оров. Ты посмотри, а!..

– Извините.

– Домой пора, я закрываю кладбище.

– Хорошо. До свидания.

– То-то же.

Еще раз оглядываюсь к могиле. Пусто. Как и в сердце.

В ту ночь принцессе снились сны. Кошмары, которые больше ее не пугали. В них она сама подставляла гладкий шелк спины под плеть, и темный принц бил ее, оставляя на коже бордовые отметины. И горячая кровь лилась на пол, когда металлические наконечники впивались в тело, вскрывая плоть. А принцесса стонала, желая, чтобы удары были еще сильней. И смотрела желтыми глазами во тьму, признав в своем истязателе повелителя и короля.

Белое лицо инкуба скалилось зубами-иглами, а кожаная ручка плети скрипела каждый раз, когда он заносил ее для нового удара. Не было ни страха, ни боли, ни отчаянья. И принцесса вдруг поняла, почему многие люди отказывались сражаться за свет. Ведь жить во тьме намного проще. И от таких мыслей, темная половина принцессы скинула оковы и схватила ее за горло, выдавливая из него последний свет. Лежа в кровати, под мягкими одеялами, принцесса начала задыхаться. Захлебываться в собственной крови, заливая ею подушки и простыни.

«Кто ты?»

Из темноты на принцессу смотрели детские глаза. То была тьма, принявшая облик дочери волшебника. Существо, чья ненависть копилась годами. Тварь, желающая любви, но для любви не созданная. Ибо в мире, подчиненном демону, есть только похоть и боль. Жажда извращений, которые люди дарят друг другу, обрекая себя на вечный ад.

«Кто ты?»

«Я твоя сестра» – Заулыбалось существо, оголив замаранные кровью зубы. Тонкие пальцы впились в шею принцессы сильней.