В поисках мистического Египта

Шахта не была строго вертикальной. Она несколько раз меняла направление, а затем достигала большой, грубо вырубленной камеры в форме чаши, сейчас известной как грот. Это помещение отмечает уровень скального основания, на котором возведена пирамида. Грот был устроен в частично расширенной природной трещине. Выше его колодец прорубили в кладке пирамиды, а не соорудили из блоков, как все остальные надземные проходы. Верхняя часть колодца была больше в диаметре, и соответственно по ней было труднее подниматься, чем по более узкой подземной части.

Наконец я вылез из отверстия с неровными краями, которое было началом шахты, и обнаружил, что нахожусь в северо-западном углу Большой галереи.

Когда и зачем в толще кладки был пробит колодец? Этот вопрос возникал автоматически. Когда я стал размышлять над ним, меня осенило. Древние египтяне, закончившие историю пирамиды, закрыв тремя гигантскими гранитными блоками вход в ее верхние камеры и Большую галерею, должны были создать путь, по которому смогли бы выбраться наружу. В противном случае они навсегда остались бы внутри сооружения.

Благодаря своим исследованиям я знал, что шахта и грот были высечены во время строительства пирамиды. Но в тот период колодец заканчивался в гроте. Прямой связи между верхними коридорами и подземной частью не было тысячелетиями.

Когда Великая пирамида выполнила свое таинственное предназначение, ее запечатали. Строители, которые с самого начала знали, что так произойдет, оставили на месте необходимый материал и даже сузили нижнюю часть восходящего коридора, чтобы его можно было закрыть тремя гранитными блоками.

Выполняя свою задачу, последние рабочие прорубили нижнюю часть колодца в твердой скале, и она стала для них путем отступления. Когда работа была закончена, им оставалось лишь тщательно запечатать выход из вновь высеченного прохода в том месте, где он соединялся с нисходящим коридором, а затем подняться по наклонному проходу длиной триста футов (91,44 м) ко входу в пирамиду. Поэтому колодец, некогда создававшийся, чтобы добраться до грота, в конечном итоге стал путем, по которому можно было покинуть запечатанную пирамиду.

Я снова вернулся на более простой путь, ведущий к длинному наклонному туннелю, который соединял внутреннюю часть пирамиды с внешним миром, чтобы продолжить спуск внутрь скального плато Гизы. И вдруг на моем пути в углу неожиданно показалась большая тень. Испугавшись, я отступил, и тут же понял, что боюсь собственной тени. В таком таинственном месте ожидаешь чего угодно, и все, что случается, воспринимаешь как должное. Скользя и преодолевая оставшееся сравнительно небольшое расстояние ползком, я оказался в конце спуска и с облегчением обнаружил, что нахожусь на горизонтальном полу, хотя и внутри еще более узкого прохода. Я прополз вперед около десяти ярдов (9,14 м) и оказался в самом странном помещении, которое когда-либо видел, – так называемой яме. В длину она была чуть меньше пятнадцати футов (4,57 м).

Этот мрачный склеп, расположенный точно под центром пирамиды, являет взору картину поспешно брошенной работы. Кажется, что вырубание этого помещения в скале было остановлено внезапно. Потолок там гладкий, но пол то поднимается, то опускается, словно подвергшийся бомбардировке окоп. В Древнем Египте каменщики, высекая в скале помещения, обычно двигались сверху вниз и поэтому обрабатывали пол в последнюю очередь. Почему именно этот пол должен был навсегда остаться незаконченным, когда на возведение надземной части, которая возвышается над плато, были затрачены долгие годы, – это археологическая загадка, орешек, который никто еще не смог расколоть. Но в конце концов, сама пирамида также представляет собой твердый орешек.

Мой фонарик осветил густой мрак склепа, и я направил луч в центр пола. Подойдя поближе, я заглянул в зияющее отверстие – немое свидетельство того, что некогда здесь побывали искатели сокровищ, которые с большим трудом, хотя и совершенно напрасно, вырубили в полу ямы эту яму. Я ощутил неприятное прикосновение крыльев летучей мыши, когда она с криком пронеслась над моей головой в этой душной комнате. Внизу в яме я заметил еще трех мышей, чей сон потревожил луч света. Они висели вниз головой, цепляясь за грубо высеченные стенки. Я отошел, разбудив еще двух тварей, что устроились на потолке. Встревоженные и сбитые с толку беспощадным светом, они крича заметались, а затем исчезли во мраке входного коридора.

Пробираясь по неровному полу, я добрался до дальнего конца помещения, где в стене был пробит небольшой горизонтальный туннель. Его ширины хватало, чтобы внутрь мог пролезть человек, однако проход был таким низким, что по нему можно было лишь ползти на животе. Пол покрывал толстый слой многовековой пыли, и мое путешествие было весьма неприятным. Я продолжал ползти, чтобы изучить, где он заканчивается. Примерно через двадцать ярдов (18,3 м) я обнаружил конец туннеля, который, похоже, также остался незаконченным.