В поисках мистического Египта

Достойно сожаления, что обычный житель Запада так мало знает о вероучении ислама, а то немногое, что ему известно, обычно частично или же полностью неверно.

Мухаммед учил людей не стыдиться встать на колени и поклониться Невидимому Владыке, опуститься на колени посреди улицы. Настало время избавиться от затуманивающих наш разум ложных представлений об этом выдающемся человеке (Мухаммеде) и его великой религии (исламе).

Пришла пора понять, почему магия его имени такова, что миллионы, составляющие в целом почти одну седьмую населения Земли, от западных берегов Африки до восточных берегов Китая, ежедневно возносят ему хвалы. Настало время, когда мы узнали о неподдельном религиозном пыле мусульман и о том, почему быстро произнесенное на европейский манер «Аллах» – это лишь жалкое подобие долго произносимого прочувствованного слова из двух слогов «Ал-лах» восточного жителя, который набожно продлевает второй слог.

Когда я покинул аль-Азхар и вышел на улицу, рассеянно рассматривая окружающий мир, ночь уже открыла свои очи, засверкав тысячами звездных украшений. На сине-фиолетовом небе сквозь дымку сиял серп луны. Тогда раздался звучный тенор муэдзина, провозглашающего с высокого минарета единство Бога.

И вот по всему городу резных ворот, украшенных геометрическими орнаментами арок и вымощенных плитами двориков, за которым наблюдают Аллах и Его ангелы, люди опустились на колени, обратившись лицом в сторону Мекки, и повторяли простые слова: «БОГ ВЕЛИК!»

Глава 10 В тиши древнего Абидоса

Более семи тысяч лет до того, как Мухаммед побудил кочующие племена Аравии поклоняться чисто духовному Богу, в этой стране ясного неба – Египте – существовала религия, чьи адепты вырезали огромных каменных идолов, которых пророк ненавидел. И все-таки лучшие умы той религии, как и Мухаммед, поклонялись Неизвестному Богу, и, следовательно, их вера не была лишь почитанием идолов. Египтологи нашего времени мало что могут сказать об этой религии, поскольку она относится к первобытной эпохе – ко времени, от которого сохранилось недостаточно источников. Они не могут приподнять завесу тайны и способны только высказывать осторожные догадки относительно людей и событий.

В современном Египте есть места, где древний храм и мечеть стоят бок о бок, как в Луксоре, и, глядя на это, мы обнаруживаем поразительное разнообразие этой страны.

Когда я пишу данные строки, мои уши, кажется, улавливают стук копыт, и мысленным взором я могу охватить арабскую конницу, насаждающую зеленое знамя пророка по всему Египту. Время ждало в зловещем спокойствии… И вот зеленое подчинилось красному, белому и голубому, а затем снова вернулось. Но за всем этим было слышно тихое позвякивание систров древнего храма!

Египет не может избавиться от символов своего исконного вероисповедания. Прошлое, подобно фениксу, восстает перед нашим взором в чудесной работе археологов. Видимые каменные знаки напоминают этой стране о прошлом, которому она иногда остается верной, но которым гораздо чаще пренебрегает.

Тем не менее граница между прошлым и настоящим размыта. Дух тех исчезнувших народов и их освященной веками веры остается в земле Египта, что подтвердит каждый чувствительный человек. Их древние храмы сегодня сильно разрушены, часто лишены крыш или представляют собой груду развалин, между колоннами которых в чернильной темноте ночи снуют большие летучие мыши. От самих народов остались лишь несколько погребенных обескровленных тел, лишенных внутренних органов и превращенных искусными бальзамировщиками в обмотанные бинтами мумии, которые могут рассказать об их существовании. И все же их многочисленные духи до сих пор населяют хорошо им знакомые древние места. Власть так называемых мертвых сохраняется в Египте больше, чем в любой другой известной мне стране.

Я опять обнаружил присутствие этого неосязаемого наследия, когда сидел скрестив ноги в одной из семи ниш в колонном зале храма Сети в Абидосе. Странные фигуры смотрели на меня сверху или проявлялись на украшенных рельефами стенах. После двух часов езды верхом по возвышающейся насыпи, пересекающей поля, засаженные сахарным тростником и бобовыми, я оставил позади приятный свежий живительный воздух раннего утра (поскольку пустился в путь еще до восхода солнца) и переступил порог древнего храма, построенного первым фараоном по имени Сети. Когда я сидел там, меня быстро захватило властное ощущение прошлого, разворачивая перед моим мысленным взором картины канувшей эпохи.