В поисках неприятностей

Наступила неловкая пауза. Ее нарушил официант, который принес нам еду. Я уже успела здорово проголодаться и буквально накинулась на свое карри.

Аластер потыкал вилкой ягненка, но есть не стал.

— В первый раз Тереза сбежала из школы, когда ей было шестнадцать. Тогда она, правда, сама приехала домой и наотрез отказалась возвращаться в школу. Примерно через полгода после того, как она вернулась, она снова сбежала. Тогда мы довольно быстро разыскали ее и убедили вернуться. Когда ей исполнилось восемнадцать, она снова сбежала. В тот раз найти ее оказалось труднее, потому что она уже стала совершеннолетней и полиция не очень стремилась нам помочь. Нам напомнили, что она убегает из дому уже не в первый раз. Нет никаких оснований полагать, будто с ней что-то случилось. На что мы только не шли, чтобы разыскать ее! Даже связались с Национальной службой поиска пропавших без вести; они напечатали ее фотографию в одном журнальчике, который продают на улицах молодые люди…

— Вы имеете в виду «Биг ишью»? — Я как-то не представляла, чтобы Аластер сосредоточенно изучал журнал, продаваемый исключительно бездомными. Я едва не улыбнулась, настолько нелепой получалась картинка. К счастью, мне удалось сохранить невозмутимый вид.

Тем временем он продолжал:

— Пока мы не позвонили в ту организацию, мы даже не знали, сколько народу ежегодно пропадает без вести. Где они все? — с ошеломленным видом спросил он.

Я могла бы ответить: одни предпочитают жить на улице, а другие стали жертвами преступлений. Возможно, часть из них погибла, а некоторым, несмотря ни на что, удалось относительно неплохо устроиться. Но я не перебивала Аластера. Он говорил охотно. Видимо, пытался объяснить, что случилось, не только мне, но и себе самому.

— Потом она вдруг сама вернулась домой — как в первый раз. Оказалось, что она бродила по всей стране с какими-то сектантами, вроде новых хиппи. Они называют себя «ньюэйджерами». Состояние у нее было плачевное; развился жестокий бронхит. Дома она немножко подлечилась, а потом, однажды… все так банально…

Аластер так расстроился, что я закончила за него:

— Вы поругались, и она снова убежала из дому.

— А, она вам рассказывала?

Я покачала головой и поморщилась. Вечно одно и то же!

— В последний раз, когда я видел внучку живой, — с грустью продолжал Аластер, — мы с ней поговорили на повышенных тонах… Сейчас я бы все на свете отдал, лишь бы взять свои слова назад! Я хотел вернуть ее. Тереза была своевольной и недисциплинированной. И все-таки я просто не понимаю, за что кто-то с ней так… Она была такая красивая!

Я попыталась его утешить, сказала, что он не первый, кто испытывает такие чувства после утраты близкого человека. Что ему не следует винить себя в том, что произошло. Терри была уже не ребенком и имела право принимать самостоятельные решения.

— Знаете, ей ведь жилось совсем непросто. — Хотя Аластер выслушал меня не перебивая, не думаю, что мои слова ему помогли. Ему предстояло все пережить самому. — Ее родители развелись, когда ей исполнилось тринадцать. Ни один из них не в состоянии был предложить ей крышу над головой, поэтому она, что вполне естественно, осталась жить у меня. Теперь, по прошествии времени, я понимаю, что она, возможно, чувствовала себя никому не нужной, хотя уверяю вас, она ошибалась! Я старался, мы все старались…

Голос его затих. Интересно, подумала я, раз родители Терри развелись, кто такие «мы все»? «Их» явно было больше двух.

— Чем занимались ее родители? — спросила я. — Что они делали после развода? Из-за чего ни один из них не захотел взять Терри к себе?

Аластер слегка вздрогнул, как будто снова думал о другом. Разговаривать с ним оказалось трудно во многих смыслах. Он совсем не казался полусумасшедшим стариком, который не умеет рассуждать здраво. Голова у него оставалась ясной, просто, наверное, ему трудно было сосредоточиться на одном человеке — на мне — больше чем на пять минут.

— Ох, извините! — воскликнул он, словно прочитав мои мысли. — Наверное, это один из недостатков преклонного возраста — витание в облаках! Мой сын, отец Терезы… — В голосе Аластера зазвенел металл, и я поняла, что отношения у отца и сына довольно прохладные. — Он работает в Америке, и там женился повторно. Мать Терезы после развода решила вернуться на работу, а при ее профессии требуются постоянные разъезды. Она трудится в области модной индустрии.

Я вспомнила вязаное пальто Терри. Может быть, мамашу замучила совесть и она сделала дочке дорогой подарок?

Неожиданно Аластер добавил:

— Маршия — моя бывшая невестка, мать Терезы — недавно навещала меня. Естественно, последние события расстроили ее. Мы плохо поговорили. Она меня оскорбляла, обвинила в том, что Тереза то и дело убегала из дому. Я не сержусь на нее. Маршия говорила ожесточенно; у нее большое горе. Все понимая, я не собираюсь обижаться на ее грубость… — Он глубоко вздохнул. — По-моему, Маршия и себя винит в смерти Терезы… И поделом, черт побери! Надеюсь, ее сейчас мучает совесть! — Он осекся и буркнул: — Простите меня!