В поисках потерянного разума, или Антимиф-2

То, что Запад всегда заботился, в первую очередь, о духе, показывает нам со всей очевидностью, например, различная судьба Червонной и Великой Руси. А. Невский, как известно, предпочел мир с Востоком и войну с Западом, а Даниил Галицкий, соблазнившись королевской короной и помощью в борьбе с татарами со стороны Папы, выбрал союз с Западом. Вместо помощи в Галицию пришли католические миссионеры, иезуиты, тевтонцы, ксендзы и проч., начавшие не с захвата материальных ценностей, а с уничтожения православного духа. А духовный слом, в свою очередь, привел и к потере политического суверенитета и к невиданной экономической эксплуатации. Всякому епископу или боярину, переходившему в католичество, сулились дворянские привилегии и экономические блага - имения. Запад отдавал материальное, чтобы получить себе душу. Наоборот, Орда, подобно дикарям, соблазнялась бисером. Ей не было дела до православной церкви, истории, культуры, языка русских и даже до политической власти. Важны были материальные подношения и внешняя лояльность. Восток, наоборот, за материальное готов был закрывать глаза на духовное. Если на Руси 300 лет взращивался «комплекс превосходства» по отношению к угнетателям, то в Галиции все это время жили с ощущением того, что тут находится окраина (Украина) Европы. От того-то мы потом восстановили и политический суверенитет и экономическую мощь и на несколько столетий вперед поставили себя как величайшее государство мира, несколько раз били объединенные силы ВСЕЙ Европы, идущей на нас, а русские, ставшие так называемыми «украинцами» остались со сломленной душой, чужими среди своих, своими среди чужих. Вот как выгодны инвестиции в дух, которые сделал Ватикан! Уже более, чем полтысячи лет нет Орды, а незаметное иго для малороссов все еще длится. Не внешнее, а внутреннее насилие оказалось страшнее. На Россию иго подействовало как вавилонское пленение на Израиль, она вышла из него верной традициям, закаленной, мобилизованной, с четким ощущением своей самости, так, что И. Грозный на предложение «давай жить как Европе» от А Курбского ответил: «Россия не есть Европа, Россия есть Израиль!». Это означало признание гораздо более высокого статуса: мы, подобно Израилю - есть избранный народ, а не какая-то там окраина Европы! Долгое время нашей миссией было несение единственного истинного православного христианства. Но не политический суверенитет нуждается в «обоснованиях, идеологии и миссии», а миссия только и способна дать суверенитет! Во всех войнах с Европой, которые начинала всегда она, и в которых мы всегда побеждали, мы бились не за суверенитет, а за спасение души и за страну, которая удерживает мир от падения в ад (даже в последнюю войну это было так, так как существование СССР было светом надежды всему «трудовому человечеству»).

В этой связи очень примечательно, что каждый раз после военной победы над Западом Россия как бы расслаблялась, запутывалась и проигрывала духовную борьбу, что оборачивалось неисчислимыми бедами для нее.

Так, Петр Великий, хоть и победил шведов, которые главенствовали над всей Европой, сам признавал духовное лидерство Европы. Он понизил, упразднил патриаршество, поразил в правах Православную церковь, которая была сердцем и организатором борьбы с игом, вела миссионеров на восток и расширяла пределы России, которая дала миссию Московскому царству, которая была организатором ополчения против вдвое превосходивших силы России панской Польши, которая поставила на престол самих Романовых. За это многие славянофилы ненавидят Петра и повторяют вслед за современниками, что он Антихрист. Однако, нельзя видеть в Петре просто жалкого подражателя Западу. Проект Петра состоял в том, чтобы стать в Европе ПЕРВЫМ. Россия и Санкт-Петербург должны были не просто победить Запад, а стать центром западного мира и центром Европы вообще! Подобно тому, как Патриарх Никон в порыве реализации идеи «России- Израиля» всерьез создавал под Москвой Палестину (с Иорданом, Голгофой, Сионом, Вифлеемом, Новым Иерусалимом, Назаретом и проч.), Петр Великий хотел создать в России новую столицу, которая была бы большей Европой, чем сама Европа. Речь шла о том, чтобы победить Запад его же оружием, духом, идеями, Просвещением. Именно поэтому Петр начинает перекачку мозгов, переписывается с главным философом того времени Лейбницем, делает ставку на флот как основу тогдашнего могущества. Не случайно Татищев потом подсказал Страленбергу (благодаря которому мы до сих пор делим части света так, а не иначе), что граница Европы и Азии проходит по Уралу: Санкт-Петербург оказывается как раз центром, столицей Европы! О духовном лидерстве мечтает Ломоносов, который говорит о «собственных Платонах и быстрых разумом Ньютонах»…