В поисках святой обители

   Неподдельное удивление на лице Каллисто красноречиво говорило о том, каким человеком был отец. Они знакомы не одно десятилетие и, кажется, эти слова стали его самым большим откровением за все это время.

– Значит, история может повториться… Вот ведь судьба-злодейка. Где угодно тебя настигнет… Я хочу увидеть ее своими глазами, Сириус. Эту планету. Она большая, так?

– Мягко говоря, да. Но вот загвоздка – у нас нет на это времени. Мой прогноз касательно даты был крайне оптимистичным. У нас в распоряжении приблизительно два дня.

– Отлично, капсула готова.

– Что, прости? – с загнанным видом переспросил отец.

– Я достал одну бракованную капсулу в туннеле и на досуге установил тот двигатель, я не упоминал?

– Видимо, запамятовал.

– Точно. А ты думал, я рассказал тебе об этой штуке, когда она была на стадии разработки? Знаешь, я ведь не какой-то там дилетант.

– Что ж, в таком случае, я отправляюсь сию минуту.

– Но…

– Нет времени. Я возьму все необходимое, – отрезал отец, ринувшись к столу.

   Затаив дыхание, мы что есть мочи вжались по разные стороны друг от друга. Но когда перед глазами уже мелькнули ботинки, что-то заставило отца остановиться. Тефи очень тихо выругалась, подобрав выглядывающий из-под стола подол платья.

– Сириус, в чем дело?

   Секунды молчания перелились в вечность. Я чувствовал, как рубашка противно прилипает к спине.

– Нембус перетащил мои вещи вниз. Совсем вылетело из головы, – устало потерев выбритые наголо виски, отозвался отец.

   Мы синхронно выдохнули с огромным облегчением. Я даже попытался выразить свое недовольство. Со стороны это, наверное, напоминало немое кино. Послышался до боли знакомый звук. Кирпичи хаотично разбежались, как пазл, с точностью до наоборот. Потайной проем полностью открылся. Шаги удалялись по винтообразной лестнице, пока совсем не утихли.

   Тогда мы, наконец, решились выбраться. Я плелся к двери походкой робота с запотевшими микросхемами, с трудом переставляя онемевшие ноги. Но еще более трудно было усвоить убойный поток услышанной минутой ранее информации.

Не я, не Тефи не могли в полной мере осознать всю серьезность происходящего. Но мы понимали, что происходит что-то особенное и очень страшное. Я чувствовал какой-то камень на душе, как будто теперь я обязан что-то предпринять. И по правде говоря, я успел пожалеть о том, что оказался под тем столом, обреченный на просветление.

– И что мы будем делать?

– Мы? – с нарочитым удивлением переспросила Тефи. – Лично мне пора на работу, обеденный перерыв давно закончился.

– Это шутка? Ты что не слышала их?

– Послушай, я понятия не имею, о чем шла речь. И ты тоже. Так что не бери в голову. Отец разберется.

   Я с искренним непониманием уставился на сестру. Мы как будто бы стали свидетелями совсем разных разговоров. Неужели ей так просто удастся не брать услышанное в голову? Я разочарованно покачал головой. Увидев это, она тяжело вздохнула и поникла плечами.

– Ты ведь знаешь, что тебе не обязательно становиться его точной копией? Эта работа… с каждым днем ты все черствее, – не выдержав, произнес я.

– Вот значит как?

   В ее сощурившихся глазах виднелась накатывающаяся обида. Не знаю насколько самоуверенно полагать, что если человек таит на тебя обиду, это непременно означает то, что ты поведал ему колющую правду. Но мне кажется, это именно тот случай. Эту мою мысль подкрепил и тот факт, что Тефи, не проронив ни единого возражения, развернулась и просто ушла.

   Я же, в свою очередь, так погрузился в раздумье, что не заметил приближающегося жужжания робота-уборщика. Он врезался в мою ногу, из-за чего я подскочил на месте и отпрыгнул назад, уткнувшись спиной в проходящего мимо Каллисто.

– Арктур, рад тебя видеть.

– Взаимно.

   Раньше он бы поинтересовался моими успехами в учебе или обстановкой на “личном фронте” (так он это называл). Но сейчас же он кивнул, схватившись указательным и большим пальцем за поля своей дурацкой шляпы, и пошел по своим делам. Он ненавидел меня. Все из-за Беллатрикса. И меня это, несомненно, огорчало, как бы я не хотел это признавать. Но я знал, что было бы глупо попытаться объяснить ему, что его сын – законченный ублюдок.

   Я еще не успел решить с чего начать свое расследование. Пожалуй, просто прослежу за Каллисто, посмотрим, к чему это приведет.

   Где-то через пять минут я оказался на центральной площади. Обойдя фонтан, пускающий до самого куполообразного потолка атриума струи, пестрящей всеми возможными цветами воды, Каллисто запрыгнул в вагон длинного, наполненного до отвала, поезда. Я интуитивно устремил взгляд вверх, зная, что не делаю ничего эдакого, но сотни, а, возможно, даже тысячи вездесущих камер наблюдения, нависающие над головами, словно горгульи, заставляли сердце трепетать. Переборов опасение, я подбежал к хвосту поезда и запрыгнул внутрь.

   Мы ехали долго. Проход между вагонами был сквозным, так что я выглядывал из-за спин пассажиров, наблюдая за своей целью. Он не повел бровью и тогда, когда мы проезжали станцию с выходом к обсерватории. Я не стал строить догадок, а просто следовал за ним, дожидаясь развязки.