В поисках святой обители

   «Малыша назвали Брама, что означает «создатель». Еще будучи совсем ребенком, он создал машину, способную превращать тонны воды из растаявших ледников в кристально чистую питьевую воду. Но когда люди в деревне избавились от жажды, они принялись уничтожать живность, всю, до единой овечки, дабы прокормить свои многодетные семьи. Казалось бы, какая вопиющая неблагодарность! Однако, радушие мальчика не знало пределов.»

   Она продолжала сгибать и разгибать лист. У фигурки начали проявляться очертания; длинный угловатый хвост, широкие размашистые крылья и устрашающие лапы с острыми, как клинок, когтями.

   «Следующим делом он создал машину, способную превращать пару куриных перьев в самую, что ни на есть, настоящую живую курицу. Но когда люди навсегда позабыли о чувстве голода, им заблагорассудилось жить в огромных, вычурных особняках. Они стали вырубать все деревья в округе, из-за чего на месте леса образовалось невообразимых размеров болото. Но, на сей раз, Брама не выдержал.»

   Плавным движением головы, она откинула золотистые локоны назад и сняла с шеи жемчужное ожерелье.

   «Всю оставшуюся жизнь он посвятил созданию машины, способной раз и навсегда покинуть извечное людское пристанище. Сперва его посчитали сумасбродом, но вскоре многие люди, в том числе выдающиеся умы той эпохи, изъявили желание стать частью его экипажа. И лишь самым достойным выпала честь бороздить по просторам необъятной, окутанной тайнами вселенной в поисках святой обители.»

   Мама протянула ладонь, на ней стоял бумажный дракон. В каждой из четырех лап красовалось по жемчужине.

– Знакомься, это Друкневир, символ страны, откуда родом тот самый мальчик.

   Я слегка подался вперед, чтобы разглядеть его получше, как вдруг, фигурка вспыхнула. Я бросил изумленный взгляд на маму. Она завороженно наблюдала за тем, как алые языки пламени вздымались все ниже и ниже, пока, как бы иронично это не прозвучало, не обратили дракона в горстку пепла.

   Она высыпала ее на окаймленное выгравированными узорами фаянсовое блюдце, стоящее на прикроватной тумбе и, тяжело вздохнув, отряхнула ладони друг о друга.

– Помню как-то раз я и моя подруга детства Тали пробрались поздней ночью в библиотеку, ту, что в южном крыле. Мы прошмыгнули мимо задремавшего оберегателя и по хлипкой деревянной лестнице забрались на верхнюю полку высокого стеллажа в запретную секцию. Там то мы и наткнулись на одну очень интересную вещицу. Это был древний свиток. Когда мы раскрыли его, перед нами предстал огромный, покрытый толстой чешуей дракон. Он был начерчен чем-то вроде угля, и парил высоко-высоко в небесах в окружении множества иероглифов. Только вот нам так и не довелось разглядеть его как следует. Тали громко чихнула, из-за чего поднялось густое облако пыли, лестница задрожала, и мы полетели вниз.

– А что было потом? – обняв колени и устроившись поудобнее, спросил я.

– Потом нас заставили латать корешки на книгах. А их ведь там, по меньшей мере, несколько сотен, и каждая так и норовит рассыпаться прямо у тебя в руках. Кажется, весь тот год я только и делала, что отдирала клей от пальцев…

   Немного поразмыслив, я сказал:

– Если драконы и впрямь существовали, не понимаю, каким образом они уживались на одной земле с простыми людьми. Им, наверняка, приходилось держать их в страхе, чтобы те знали свое место.

– Вовсе нет, люди боготворили их и всячески почитали. Потому между ними царил мир, годами не уступающий самой Земле. Разумеется, каждый человек, будь то ребенок или глубокий старец, слыхивал множество историй о чудовищных тварях, несущих в размеренную людскую жизнь хаос и кровопролитие. Но все это лишь проделки литературы, не более того.

– Например, о тех, кто сторожит сундук с сокровищами? – взглядом я указал на покрытые сажей жемчужины.

– Или о тех, кто повстречается на пути отважного рыцаря, держащего путь к замку, где заточена его возлюбленная принцесса. Так или иначе, дракону всегда будет уготована гибель.

– Но разве такова участь столь величественного создания? Даже будь у него, куда привязать мошну, толку от нее никакого. Так какой ему прок от золота или принцесс?

   (Наверное, потому отец и считает, что это все бредни.)

– Не будь так категоричен, рассуждая над плодами чьего-то воображения. Писатель подобно заправскому ювелиру, ограняет чувства, таящиеся внутри каждого из нас. И тогда, на свет появляются преисполненные доблестью подвиги.

– Мама, а отец шел ради тебя на подвиги?

– Конечно, – улыбнувшись, ответила она. – И к счастью, ни один дракон не пострадал.