В поисках вымышленного царства

«Сокровенное сказание» с полной определенностью сообщает нам, что Тенгри был не единственным богом монголов. Наряду с Небом упоминается Земля — Этуген. Например: «Тэмуджин сказал: мы …умножаемые в силе небом и землей, нареченные могучим Тенгри и доставляемые матерью-Землей»[478], далее: «В кераитском походе мы, восприняв умножение сил от Неба и Земли, сокрушили и полонили кераитский народ»[479].

Тут явный дуализм, но надо полагать, что Небо почитается больше Земли, так как Небо постоянно упоминается без Земли, тогда как Земля без Неба — никогда.

Плано Карпини сообщает, что татары через чародеев вопрошают бога Итогу, которого команы (тюрки) называют Кам[480]. Итога, по вполне справедливой догадке Банзарова, — безусловно, монгольская Этуген, а кам — шаман. Согласно Плано Карпини, монголы этого божества боялись и приносили ему жертву. Для Этуген сооружалась «обо» (кучи камней на перевалах), причем в древности над обо совершались кровавые жертвоприношения[481].

Не менее определенно говорит о наличии у монголов двоебожия Марко Поло: «Они (?) говорят, что есть верховный небесный Бог; ежедневно они возжигают ему курения и просят у него доброго разумения и здоровья. Есть у них бог, зовут они его Нагитай и говорят, что то бог земной, бережет он их сынов и их скот да хлеб»[482]. В другом месте тот же Марко Поло сообщает: «У каждого высоко на стене прибита табличка, на которой написано имя, обозначающее Всевышнего Небесного Бога. Ей поклоняются с кадилом фимиама, поднимают руки вверх и кладут земные поклоны, чтобы Бог дал хороший ум и здоровье, а другого не просят. Ниже, на полу, стоит изображение, которое зовется Натигаем; бог земных вещей, рождающихся по всей земле. Ему придают жену, детей и поклоняются также. У него просят хорошей погоды, земных плодов, сыновей и т. п.»[483]

.

Итак, достовернейший материал вошел в противоречие со столь же достоверным. Как примирить принцип монотеизма, провозглашенный Мункэ-ханом, с принципом дуализма, зафиксированным в «Сокровенном сказании» и Марко Поло. Кажется, что здесь неразрешимая путаница. Но если мы поставим снова основной вопрос: «Какому Богу веруеши?», то получим неожиданный ответ: монголы верили в Бога по имени Хормуста.

Сходство наименований монгольского и иранского богов уже привлекало внимание историков и этнографов^{124}. Шмидт признает это сходство неслучайным[484]. Ратцель также фиксирует на нем свое внимание

[485]. Термин «Хормуста» широко известен. Его употребляет Гюк в описании коронации Чингисхана[486]. Он помещен в словарях Голстунского и Ковалевского, упоминается Банзаровым и Блоше[487].

Банзаров не сомневается, что Хормуста и Небо — одно и то же. Чингисхана называли то сыном Неба, то сыном Хормусты, то по-китайски Тянь-цзы. Буддисты, переводя санскритские и тибетские книги на монгольский язык, именовали Индру Хормустой, что указывает на укоренение этого термина в Монголии к началу буддийской пропаганды.

Если бы термин «Хормуста» был занесен в Монголию не из Персии, а из Индии, вместе с буддизмом, то это имя соответствовало бы Варуне, согласно индо-иранской мифологии. Тут даже Банзаров уступает очевидности и вопреки собственным заявлениям об автохтонности «черной веры» замечает: «При лучшем знакомстве с шаманством монголов найдется в нем, может быть, много общего с учением Зороастра»[488]. Но если это хоть отчасти так, то прежде всего отпадает трактовка Тенгри — Вечного Неба как безличного мирового порядка. Она и до этого противоречила фактам, а сейчас с ней можно вовсе не считаться.

Затем получает объяснение культ солнца и луны, отмеченный архимандритом Палладием. Тэмуджин на горе Бурхан молился лицом к солнцу[489]. Но Веселовский, полемизируя против этого замечания, считает, что тут дело не в солнце, а в южной стороне, к которой будто бы монголы обращались при совершении религиозных обрядов. В доказательство он приводит факт, взятый из «Юань-ши» за 1210 г.: «Чингис, узнав о воцарении в Китае Юнцзи, сказал: «сей слабоумный не может царствовать», — и плюнул к югу (т. е. к Китаю)»[490]. Религиозного акта я здесь не вижу, и возражение против поклонения в сторону солнца отпадает. Но в самом деле культ солнца неясен и ни с чем не увязывается, если не предположить, что поклонение солнцу было деталью культа, а не отдельным культом. Солнце — древний Митра — было ипостасью Вечного Неба — Хормусты, и кажущееся противоречие отпадает. Что же касается луны, то у монголов она в числе культовых объектов не названа. Я полагаю, что иноземцы, грамотные, но не очень наблюдательные, поместили ее в пантеон монголов просто за компанию с солнцем. Но где же здесь Ариман?

Многоликость дьявола

Прежде чем двигаться дальше, отметим два крайне важных обстоятельства: