В поисках вымышленного царства

Хан называл местных христиан «невеждами» за то, что не умели делать чудес, прогонять дурную погоду и т. п., что будто бы запросто делали буддисты. Он заявлял, что при наличии достаточного количества образованных священников с Запада готов сам обратиться в христианство вместе со своим народом[376]. Казалось бы, папскому престолу надо было ухватиться за такое предложение, но активная пропаганда католицизма началась в Китае только в 1293 г., когда в Пекин прибыл Джованни Монтекорвино, францисканский монах и будущий архиепископ Китая[377]

^{110}.

Принц Георгий, или Коркуз

Папы не виноваты в опоздании. Им было очень некогда. За три десятка лет, истекших с отъезда братьев Поло из латинского Константинополя (1259 г.) до назначения брата Джованни миссионером в Китай (1289 г.), карта западной окраины Евразийского континента изменилась до неузнаваемости. Святая земля попала в руки мамлюков, за исключением крепости Акра, но и ее дни были сочтены. На месте Латинской империи гордо высилась обновленная Византия. В Италии после довольно больших успехов гибеллинов, захвативших Ломбардию и Тоскану, Карл Анжуйский овладел Сицилийским королевством. Последние Гогенштауфены погибли либо в бою (Манфред), либо на плахе (Конрадин), но и победители-французы приняли жестокую смерть под звон колоколов «Сицилийской вечерни» (30 марта 1282 г.). Вмешательство Арагона затянуло войну в Италии до 1287 г., когда было заключено кратковременное перемирие и Джованни Монтекорвино отправился на Восток. По сути дела, миссия запоздала. После подавления христианского восстания Ная и Кадана христианские симпатии Хубилая заменились буддийскими, и Монтекорвино сообщает, что хан «уже закоснел в язычестве», но относился к христианам радушно[378]

. Но он тут же поссорился с несторианами, и которые распространили слух, что Монтекорвино шпион. Судебное следствие без заключения под стражу продолжалось пять лет и закончилось победой католического миссионера; которому помог сам император Тэмур (внук Хубилая). Интересно, за что выпала итальянскому монаху такая удача, как монаршая милость?

Дело в том, что не дремал враг китайских монголов, Хайду. В 1297 г. ему удалось проникнуть до Селенги[379]. Еще немного — и Монголия была бы освобождена от династии, связавшей свою судьбу с Китаем. Вопрос решала только степная конница, а та, которой располагал Тэмур, состояла из онгутов и кераитов, т. е. несториан. Привлечь эти войска на свою сторону для Тэмура было необходимо, и тут ему помог Монтекорвино. Он крестил несторианина, правителя области Тендук[380], князя Коркуза

[381], в католическую веру и тем самым сделал его врагом несториан и другом Тэмура. Коркуз, он же принц Георгий, выступил со своими несторианскими подданными на стороне буддийского императора, и войска Хайду откатились к истокам Черного Иртыша. Там и погиб в 1298 г. князь-вероотступник[382].

Он попал в плен к Хайду, и ему отрубили голову. Это значит, что ожесточение войны превысило нормы обычного, ибо Коркуз мог рассчитывать на смерть без пролития крови.

По сути дела, выступление онгутов и кераитов на стороне пекинского правительства решило судьбу войны. Наступление войск Хайду было остановлено, и в 1301 г. последний поборник степных традиций скончался. Междоусобная война погасла.

Совпадение дат обращения Коркуза и начала возвышения Монтекорвино не позволяет сомневаться в том, что именно за это католический миссионер получил преимущества, позволившие ему основать епископию в Пекине. Но как это похоже на тамплиеров Акры! Снова католики предали несториан, на этот раз буддистам. И тут возникает вопрос, что это: случай, совпадение или продуманная система?

Ответить на этот вопрос тем более трудно, что злая воля пап и прелатов заведомо исключается. Они действовали согласно своей совести и представлениям своей эпохи. Это снимает с них моральную ответственность. Однако остается в силе логика событий, которая улавливается нашим историоскопом при условии некоторого отдаления и обобщения.