В поиске индиго (СИ)

Спуск был глубоким, и с каждой пройденной ступенью становилось все холодней. На черной почве стен ничего не росло, а тусклые фонари были расположены так далеко друг от друга, что порой доктор шел в кромешной тьме, полагаясь лишь на свою память. Узкий проход оканчивался железной дверь с кодовым замком и заржавелой скважиной для ключа. Отворив ее, гробовое молчание начинали заполнять умирающие стоны…

Железный бункер, когда-то служивший лабораторией для врачебных экспериментов, вроде изучения сывороток на животных, расчленение трупов земноводных, влияние температуры и влажности на сохранность органов и живой матери, замена жизненно-важных частей тела на электронные имплантаты… все это проводилось именно здесь.

Но теперь железное помещение было местом совершения мистического ритуала по поиску ребенка индиго. Перво-наперво по заходу в бункер бросались в глаза клетки, расположенные вдоль стен. На голом железном полу мирно спали дети. Их чуткий сон мог в любой момент превратиться в адскую реальность, но пока они спали безмятежно, крепко, сладко.

Доктор открыл тумбочку, расположенную около двери, и вытащил оттуда прозрачный пакет со шприцами. Поочередно отворяя каждую клетку, Лэнгдон проверял вначале пульс у ребенка, а затем, убедившись в положительном состоянии, вкалывал в почерневшую от уколов руку очередную порцию снотворного. И так каждые два дня, именно столько действовало усыпляющее средство. Окончив процедуру, он приступал к главному процессу.

В центре бункера были вбиты восемь деревянных крестов величиной с человека. Они располагались в ровном круге, в центре которого стояла белая статуэтка маленькой девочки с черными глазами. На этих крестах, крича и постанывая от боли, были распяты дети в ровной последовательности по часовой стрелке — резус-фактор положительный первая группа крови, резус фактор отрицательный первая группа крови, резус-фактор положительный вторая группа… И так далее. Прибитые в области колен, запястий, лодыжек и горла. Единственное, чем могли пошевелить мученики, тонкие детские пальчики. Вместо звонкого смеха и любознательных вопросов, из их пробитого гвоздями горла вырывались тихие стоны и кровавые хрипы. Алая жизнь не спеша стекала из хрупких тел, сопровождаемая нечеловеческими мучениями. Свет в их глазах тускнел, осушаемый пролитыми слезами. Но они ничего не могли противопоставить действительности. Быть может умирающий старик или повидавший многое взрослый человек в подобной ситуации мог бы себя успокоить знанием религии — якобы мученики после смерти всегда попадают в рай, или смерть, что грозит каждому, и все мы там будем.

Однако в детских умах, привыкших к оранжевому солнцу, зеленой траве, голубому небу и всему-всему яркому, воцарился бешеный страх и нечеловеческая физическая боль. Тусклый фонарь освещением не дотягивал и до клеток вдоль стен, однако умирающие видели друг друга. Багровая жидкость стекал на спиралеобразную поверхность пола и по специальным, выгравированным знакам двигалась к статуэтке девочки индиго.

Даже находясь на противоположной стороне планеты, она ощущала боль восьмерых мучеников и знала, где это происходит. Но в тоже время знала, что попав в руки злодея, живой от него не уйти. Стоило сомкнуть Розе глаза, как восемь умирающих детей становились распятыми в круг и умоляли избавить их от мучений.

Доктор в белом халате и в резиновых перчатках проводил осмотр конструкции.

«Заменить», — подумал про себя Лэнгдон, увидев безжизненно повисшее на кресте тело девочки. Он вытащил ее вместе с крестом и аккуратно положил у стены. Затем засунул в освободившееся отверстие новый крест и подошел к клеткам.

«Третья положительная группа»…

— Пойдем, Бутч, — обратился он к спящему мальчику. Его побелевшая кожа говорила о скверном состоянии организма, но все же она была нежная и теплая. Подняв его на руки, он подошел к свежему кресту, еще отдающему смолой и древесиной, ни впитавшему кровь и слезы. Привязав мальчика за шею, запястье, лодыжки, доктор решил вытащить крест, дабы облегчить процесс забивания гвоздей.

Он вытащил гвозди, отдающие холодом, блестящие под тусклым светом, и пока искал молоток, Бутч подал признаки жизни. Отомкнув веки при виде происходящего вокруг кошмара, он начал орать все горло:

— Аааааааааа!!! Мама!!!! Мама!!! Мамаааааа!!! Умоляю — не делайте этого со мной!!! У меня есть мама!!! Она будет переживать!!!! — он рыдал, умоляя не убивать его. Увидев школьного доктора, маленький Бутч все понял, но все же просил:

— Мистер Лэнгдон! Я же Бутч! Вы меня лечили от ветрянки… Помните? Мистер Лэндон, не делайте этого со мной! Моя мама не вынесет этого!