В последнюю очередь

А у рынка вовсю шуровал народ: воскресенье, базарный день, барахолка. Раздвигая мешком плотные ряды, порядком взмокший, Саша и идущий следом Алик прорвались наконец к ряду, где царствовал Петро. Саша скинул мешок, достал носовой платок, вытер лицо, высморкался.

- Я тебе больше не нужен? - опять спросил Алик.

- В баню пойдем.

- У меня тренировка, - сказал Алик, повернулся и пошел. Саша рассматривал его осуждающую спину, когда подковылял Петро.

- Привет, Сашок, что это у тебя?

Саша лихо хлопнул по упитанному мешочному торсу:

- Почем сегодня рис?

- Красненькая стакан...

Весь мешок оптом за сколько возьмут?

- Любая половина.

- Зови перекупщика, Петро!

Вас не забыть, московские бани военных лет. Гостеприимно принимая в свои жаркие чертоги вечно мерзнувших от постоянной голодухи москвичей, вы вместе с городской пылью и заводской копотью смывали с них усталость и тоску, равнодушие и тревогу.

И вас не забыть, коричнево-зеленые, размером меньше спичечного коробка, кубики мыла, от которых волосы становились легкими, а отмытая кожа чисто поскрипывала под растирающей ее ладонью.

Саша отстоял длинные очереди в Песчаные бани. Очередь за билетами. Очередь за кубиками мыла. Очередь в раздевалку. Он разделся, обнажил молодое, сильное, во многих местах изуродованное железом тело и вошел в мыльную.

Он тщательно мылился большой мочалкой...

Он темпераментно хлестал себя веником...

И опять неистово тер себя грубым лыком...

Он отмывался.

Саша брился, когда отражением в зеркале мелькнуло за серым вечерним окном чье-то лицо. Саша стремительно развернулся. На него грустно и внимательно смотрел Сергей.

- В дверь заходи! - недовольно посоветовал Саша.

Сергей стоял в дверях.

- Зачем ты это делаешь, Сашок?

- Что я делаю - поинтересовался Саша, озабоченно оценивая в зеркале качество своей парикмахерской работы и выражение Серегиного лица. С грустным всепониманием старшего Сергей неохотно усмехнулся и прямо спросил:

- Где ты взял этот рис?

- Какой рис? - Саша решительно захлопнул походное свое зеркало и мокрым полотенцем вытер лицо.

- Хватит придуриваться. Откуда у тебя рис?

Саша налил в ладонь одеколона, зажмурившись, умылся из горсти, охнул, открыл глаза и весело встал:

- Нашел.

- Где?

- Ну ладно, Серега! Был рис и нет риса!

- Ты украл его. - Сергей сел за стол и стал рассматривать свои руки.

- Я нашел этот рис, - раздраженно повторил Саша. - Еще чего?

- Больше ничего.

Накатывала волна командирского гнева, и Саша, не сдерживаясь, жестко и повелительно предложил младшему по званию:

- Тогда вы свободны, сержант, можете идти.

- Я не сержант. Я - инвалид, - тихо напомнил Сергей. От этого напоминания нехорошо стало Саше. И он уже попросил, скрывая, что просит:

- Не лезь в мои дела, Серега. Договорились?

- Не договорились. - Сергей поднялся. - Но, в общем, твои дела - это твои дела. Самому делать, самому и отвечать...

- Извини. Я спешу. Меня девушка ждет, - прервал его Саша.

Сергей подошел к нему, взял за плечи:

- Не делай этого, Сашок.

- Что не делать-то? С девушкой в ресторан не идти, что ли?

Рассмотрев сердитые Сашины глаза, Сергей засмеялся, ласково толкнул в грудь и решил:

- Ох и дурачок же ты! Мальчишка! Ну, иди в ресторан. Девушка ждет.

Но сначала он ждал девушку, отутюженный, начищенный, надраенный, при всех регалиях лихой капитан. Он стоял посреди двора и, ожидая Ларису, беспрерывно здоровался со знакомыми. Лариса изредка поглядывала в окно на эту прелестную картину, одевалась и причесывалась не торопясь. Последний раз, рассмотрев в зеркале и платье с плечами, и прическу валиком, и себя хорошенькую, яркую, озорную, - она королевой явила себя двору. И фронтовой принц по достоинству оценил стать и наряд своей королевы.

- Нет слов, - потрясенно произнес он и от избытка чувств ударил себя кулаком в грудь. Ордена и медали зазвенели.

Музыканты истово играли довоенное танго, и однорукий певец вместе с оркестром душевно рассказывал:

Утомленное солнце

Нежно с морем прощалось,

В этот час ты призналась,

Что нет любви...

Лариса и Саша сидели за отдельным столиком у стены ресторана "Астория" и в ожидании заказа разглядывали танцующих.

- Откуда у людей деньги? - задумчиво полюбопытствовал Саша.

- А у тебя откуда?

- Ну, у меня по случаю.

- И у них, наверное, тоже по случаю.

- Наверное. Только вот вопрос: по какому?

- Ну, хватит, Саня. Скажи мне что-нибудь хорошее!

Саша откинулся в кресле, слегка опустил веки и начал:

Я вас любил. Любовь еще, быть может,

В моей душе угасла не совсем.

Но пусть она вас больше не тревожит:

Я не хочу печалить вас ничем.

Я вас любил безмолвно, безнадежно,

То робостью, то ревностью томим,

Я вас любил так искренно, так нежно,

Как, дай вам бог, любимой быть другим.

Он замолк. Лариса погладила его руку, лежавшую на столе.

- Господи, как хорошо! - И догадалась вдруг. - Это правда, Саня?

- Нет, - Саша помотал головой, засмеялся. - Хотелось бы, но нет.

- И слава богу, - облегченно решила Лариса. - Я в этом году медицинский уже кончаю. А что ты в мирной жизни делать собираешься?

- Осенью в педагогический поступать буду.

- А не скучно - учителем?

- Ты вон как Пушкина слушала.