В постели с Президентом

Что ж, логично, подумала Гвен. Если Лерой действительно задумал то, на что он туманно намекает, то — самое время ей, и Грэйс тоже, сейчас вылезти, и чтобы делом занялся профессионал. Но может быть — может быть — в нем наконец-то проснулась совесть, и ей, Гвен, следует использовать момент, спасти себя и эту девчушку, пока совесть Лероя снова не уснула. Логично, но выглядит плохо. Если она сейчас выйдет, она потеряет право быть с этим кретином на равных. Тоже мне привилегия! Некоторые люди уверяют, что не воспользовались какими-то возможностями ради своих детей. У Гвен детей нет.

— Я еду с тобой, — сказала она, — но думаю, что нам нужно где-нибудь высадить Грэйс.

— Ни фига, — сказала Грэйс, хотя в ее энтузиазме на этот раз прозвучала сомнительная нота. — Никуда я не пойду. Такой кайф, с вами весело.

— Нет, — сказал Лерой. — Если ты едешь, то Грэйс тоже едет.

— Зачем? — воскликнула Гвен раздраженно.

Лерой был не просто ненормальный — у него в голове были бесконечные петли и спирали, ни с чем не соединяющиеся, очевидно, с остальным миром, но логичные сами по себе! Настаивая, чтобы Грэйс ехала с ними, он… автоматически… перекладывал вину за все, что случится, на Гвен. Если Грэйс пострадает, Гвен будет виновата.

— [непеч. ] сволочь, — сказала Гвен.

Глаза Лероя широко открылись.

— О, да, — сказал он. — Я боялся, что подцепил на жизненном пути какие-то ангельские качества. Нет, к счастью это не так. Я все еще та самая [непеч. ] сволочь, какой был всегда. Если он хочет сволочь, он получит сволочь.

— Кто — он? — спросила подозрительно Гвен.

Лерой издал короткий смешок. Включив скорость, он надавил на акселератор. Скрипнули шины. Мелковатый Форд Темпо попался на пути, вильнул, забуксовал, и остановился. Лерой остановил внедорожник, выскочил, и пнул ногой дверь Форда, оставив на ней основательную вмятину, а затем обежал Форд спереди и выбил ногой одну из фар. Посыпались осколки. Водитель, явно работяга из простых, большой телом, вышел, грозно крича. Лерой схватился за открытую дверь и рванул ее. Дверь отскочила, ударив водителя в ребра. Лерой снова ее схватил, и на этот раз оторвал от петель и бросил в сторону.

— Что скажем, а? — спросил он водителя с вызовом. — Как ты намерен поступить? Ну, сделай что-нибудь. Не стесняйся.

Он вернулся за руль внедорожника и захлопнул дверь.

— Уже чувствую себя лучше, — сказал он, вдавливая акселератор в пол.

* * *

Винс пытался читать, но неорганизованное присутствие Гейл в квартире не давало ему сосредоточиться. Вся квартира вибрировала от движения и звуков. Краны урчали и шипели, унитаз шумел и рыгал, телевизор каркал, стерео дребезжало, на удивление тяжелая поступь Гейл сотрясала полы, эхо отлетало от штукатурки. Время от времени, через неровные интервалы, Гейл стучалась в «радиорубку», спрашивая, не хочет ли Винс посмотреть тот или иной кретинский сериал по телевизору, предлагая ему кофе и алкоголь, и наконец пожаловавшись, что ей очень одиноко. В какой-то момент Винс даже хотел ее [непеч. ] в расчете на то, что сука слегка успокоится, но отказался от этой идеи — возникло бы еще больше проблем. Можно было ее выключить апперкотом, но последствия такого шага представлялись не менее неприятными. Винс слез с раскладушки, надел ботинки и пиджак, и вышел в гостиную. Зазвонил мобильник. Что это мобильник мой делает на телевизоре?

— Винс? Это Лерой.

— Все в порядке, Детектив?

Гейл вышла из ванной в халате Гвен, слишком коротком для нее. Она повозилась у телевизора, поглядывая на Винса. Последние четыре или пять дней она вела себя с ним странно.

— …Иди домой. Или езжай к детям. И дай мне поговорить с Гейл.

Винс передал телефон Гейл. Она ныла и жаловалась и ничего не понимала из того, что ей говорят, и опять ныла. Наконец она захлопнула мобильник.

— Все нормально, — сказал Винс.

— Что ты имеешь в виду?

— Опасности нет.

— Этот гад тоже самое говорит. Вам всем легко говорить. Вы в ту ночь в моей машине не сидели. Подонок вам пистолет к башкам не прижимал!

— Все хорошо, — сказал Винс.

— Никуда ты не пойдешь. Не имеешь права.

Надев пиджак, Винс вдруг сообразил, что блок в памяти, который ему все это время досаждал, исчез. Все это время только хорошие воспоминания об Илэйн приходили ему в голову — теперь же ее недостатки потеряли моральный аспект, влились в общую гармонию, и стали безопасны для воспоминаний. Спускаясь в лифте, Винс улыбнулся, удивляя самого себя, когда вдруг вспомнил, как основательно недолюбливала Илэйн свою младшую сестру. «Гвен думает, что вокруг нее одни дураки», — говорила она. «И это якобы дает ей право относиться к людям, будто они грязь, поскольку разницы они все равно не поймут и не оценят. И она такая скупая — это просто ужасно. Не представляешь себе. Когда едешь с ней на такси, она всегда настаивает, что платить нужно пополам, и потом неделями может тебе досаждать, пока не заплатишь свою долю до последнего цента».