В преддверии философии. Духовные искания древнего человека

Египтяне явно упивались человечностью своих богов. Хорошо известен рассказ о том, как Рэ, бог-творец, раскаялся в том, что создал человечество, которое замыслило против него зло. Решив уничтожить людей, он послал для этого Сехмет, «Могущественную». Эта богиня убивала людей, бродила в их крови и, уничтожая, наслаждалась. Затем Рэ смягчился и пожалел о своем жестоком приказе. Но вместо того, чтобы приказать Сехмет прекратить резню, он прибегнул к хитрости. На пути Сехмет было вылито семь тысяч кувшинов красного пива, которое она должна была принять за кровь. Богиня с вожделением вошла в него, опьянела и прекратила кровавую бойню ⁷.

Эта наивная сказка, столь отличная от библейской легенды о потопе полным отсутствием какой-либо нравственной мотивации, рассказана здесь только затем, чтобы обратить внимание на частую мелочность египетских богов. Они легко меняют свое мнение, а для осуществления своих целей прибегают к трюкам. И тут же — в соседнем тексте — они изображаются благородными и последовательными.

Другой, более сложный рассказ повествует о слушании дела в суде богов. Младшее божество поднялось с места и выкрикнуло оскорбление высшему, председательствующему богу; оно закричало: «„Твое капище пусто!“ Тогда Рахарахт оскорбился выкриком, брошенным ему, лег на спину, и было его сердце печальным весьма и весьма. Тогда Девятка вышла… в шатры свои. Тогда Бог Великий провел один день, лежа на спине в своей палате, причем сердце его было печальным весьма и весьма и был он один». Чтобы исправить его дурное настроение, другие боги послали к нему богиню любви, и она обнажила перед ним свои прелести. «Тогда Бог Великий засмеялся над ней и встал и воссел (вновь) вместе с Девяткой Великой», и суд продолжался дальше ⁸

. Конечно, это — забавная история, предназначенная для развлечения, но характеристика богов, которую она дает, вполне согласуется с картиной, предстающей в более строгих контекстах.

Если боги были так похожи на людей, то неудивительно, что люди могли обращаться к ним в бесцеремонных выражениях. Нередко встречаются тексты, в которых молящийся напоминает богам о том, что он для них сделал, и угрожает тем из них, кто не торопится отплатить службой за службу. Один из знаменитых пассажей египетской литературы называется «Гимн каннибала», так как мертвый выражает намерение пожирать всех, кто встретится ему на пути, будь то человек или божество. Первоначально текст этот был написан для умершего царя, но позже был подхвачен простолюдинами. «Заволакивается небо, меркнут звезды… дрожат кости Акру (бог земли)… когда видят они (умершего царя) воссиявшим, могучим в качестве бога, что питается отцами своими и кормится матерями своими… (Он) тот, кто пожирает людей и питается богами… (Он) тот, кто пожирает чары их и поглощает блеск их; великие из них — ему на завтрак, средние из них — ему на обед, малые из них — ему на ужин; старики и старухи из них — ему на каждение» ⁹.

Действенное продолжение этой мысли в том, что каждый человек способен достичь такого могущества в колдовстве, что сможет поглощать величайших богов, а поглощая их — вбирать их волшебную силу и их славу. Это — крайнее представление о возможности единосущности низшего высшему во вселенной. Такое представление может показаться наивным, как мечты маленького мальчика, воображающего, что со временем он станет сверхчеловеком и покорит мир. Но маленький мальчик еще не вырос и все еще продолжает мечтать о том, что в один прекрасный день он станет невероятно великим. Так и единосущность египетской вселенной, простирающейся от человека вдаль, в неведомые пределы, предоставляет египтянину подобную уверенность.

Наше представление о том, что египетская вселенная единосущна, верно для продолжительного раннего периода египетской мысли, длившегося приблизительно до 1300 г. до н. э. Это представление подразумевает чувство, что между богами и людьми нет четкого различия. Необходимо, впрочем, оговориться относительно более позднего периода египетской истории. Как будет показано в следующей главе, наступило время, когда между слабым, маленьким человеком и могущественным богом пролегла пропасть. В поздний период эта разница ощущалась и человек уже не был единосущен богу. В данный момент, однако, наша задача — подчеркнуть не позднейшее расхождение, но более раннее единство.

Действительно, чем глубже изучаешь гипотезу о единосущности, тем больше исключений и оговорок приходится допускать. Так, в предыдущей главе мы сказали, что египтяне не считали иноземцев существами, равными себе. А дальше в этой главе мы укажем на разницу в административной свободе царя, который был богом, и его министров, которые были людьми. Вопрос в том, идет ли речь о качественной разнице (различие по существу) или количественной (вариации одной сущности). Мы считаем, что перед нами количественная разница одной и той же сущности: египтяне в противоположность нам и другим народам воспринимали вселенную как однородную по существу, без четкой границы между ее частями.