В прятки с Вельзевулом

– Отпусти, – прохрипела я кровожадно.

– Савёныш, если ты сейчас убьёшь своего отца, нас не выпустят из Аиндаера, а я знаешь, как устал? Я не готов прожить здесь до конца жизни. Я домой хочу, хочу твоё тело под собой, твои нежные губы между своими зубами, твой язычок в своём рту, твои ножки, разведенные в стороны… – а дальше на ухо шептались такие откровенности, что я обо всём на свете позабыла, густо заливаясь краской во всё лицо. – Обещаю, Сава, я тебе чуть позже обо всём расскажу, а сейчас давай отдохнём, у нас с тобой был долгий и очень напряженный день, который я провёл за разгребанием старых ошибок своих предков. И, клянусь, если бы не требование твоего отца, мы бы ещё несколько часов назад лежали в постели и предавались нежностям.

Скрип-скрип – работали шестеренки в моей голове. – Скрип-скрип…

– Так ты… пришёл сюда, чтобы всё исправить? – охрипшим голосом спрашиваю я. – Не доделать, а исправить?

Мне не нужно было отвечать, я и так всё поняла. И даже вспомнила просьбу Вельзевула «Сава, не торопись делать выводы обо мне» перед тем, как он раскрыл коробочку с кольцом.

И пока в моей голове маленькая истеричка выла не своим голосом и крутила те самые скрипучие шестерёнки, я с замиранием сердца понимала одну не самую приятную вещь: я – дура!

Мне нужно было поговорить с ним нормально сразу, чего я умудрилась не сделать. Ну что стоило повернуться к нему ещё тогда, когда он показал мне кольцо, и спросить, как так вышло, что оно оказалось у него? Нет, нужно было верить в самое худшее, разочаровываться, не получив объяснений, а потом рвать когти в неизвестность, лишь бы подальше.

Хотелось прямо здесь начать выяснять отношения, прямо на глазах у толпы, но выносить ссор из избы – это слишком даже для меня. Да и устала я после того, как пробежала такой путь…

Кстати, об этом.

Оглядела присутствующих, только сейчас обратив внимание, что помимо жителей этого городка, здесь была и семья отца. Прида с сыновьями стояла чуть поодаль, и в её глазах я не видела радости, в отличие от детей. Уж скорее она была очень зла. Перевела взгляд на отца, который что-то обсуждал со светловолосым мужчиной, не обращая внимания на ропот толпы, но уже через несколько секунд он повернулся, пристально посмотрев на меня, ободряюще улыбнулся и очень громким, поставленным голосом стал вещать.

– Жители славного города Ардаблис! Все вы стали свидетелями прохождения испытания моей родной дочери Савайи. Одним своим поступком она доказала, что умеет любить, несмотря ни на что. Доказала, что может пользоваться кровными знаниями нашей расы, что может защищать и отстаивать то, что ей дорого, а главное… – здесь он сделал драматическую паузу. – Её супруг, Вельзевул Алаид, является истинным избранником, что он доказал, сумев погасить высшее заклинание, созданное моей дочерью....

Я медленно повернула голову к лицу Веля. Посмотрела в улыбающиеся зелёные глаза и глубоко вздохнула.

Так вот куда делся тот огромный шар, который предназначался отцу. Удобно, ничего не скажешь. По крайней мере, меня уберегли от необдуманного поступка.

– …посему, на основании правки в законе, принятой пятнадцать лет назад, я принимаю Савайю Алаид в свою семью, как единственную наследницу крови и трона, с правом передачи наследия в собственной семье и дарую ей право свободы на территории Грошера…

В толпе раздался радостный гул, пока до меня доходили слова Аргина.

– …от сего дня мой текущий брак будет считаться второстепенным…

Я удивлённо посмотрела на Приду, та опустила глаза. Весь её облик показывал смирение, но я видела, как она зло поджала губы.

– Что это значит? – тихо спросила у Веля.

– Это значит, что его жена и её дети больше не имеют права носить звание правящей семьи. Ты знаешь, что, фактически, её сыновья не являются твоими родственниками? Ты для него единственная родная дочь, – Вель уткнулся мне в макушку и придерживал, обняв за талию. Мои ноги меня почти не держали.

– У меня такое чувство, что понятие «родная» здесь носит иной смысл, – со вздохом проговорила я. – Не просветишь темноту?

– Верно. Родная – значит кровная. Ближе самого любимого человека. Если к нынешним детям он чувствует любовь, то с тобой у него связь на уровне души и тела. Ты ближе. Ты родная.

Почему-то после слов Веля я облегченно выдохнула. Неужели меня так сильно напрягало, что у Аргина есть семья? Я же знала, что его заставили жениться. Что он оставил маму не по собственной воле.

Однако я всё равно намерена хорошенько проредить волосы сагалита за столь ужасное, во всех смыслах, испытание моих нервов.

– Что за кровожадные мысли в твоей голове? – раздалось нежно над моим ухом.

Промолчала. Ну, не признаваться же, что хочу своему отцу шевелюру подправить. Хотя, я думаю, Вель и сам догадывается.

– …в честь этого радостного для нас события, дарую праздник…

– Это на долго? Я так устала, что…