В простор планетный

Анна больше не исполняла публично свою сонату. Она считала вещь незаконченной. Не могла примириться с ее трагическим окончанием. После своего музыкального выступления она почувствовала это с особенной остротой. Все в ней протестовало против конца, звучащего поражением. Она стремилась к иному, победному окончанию, но не находила его в себе.

Почему? Разве ее стремление в дали Вселенной, ее предстоящее участие в новом завоевании человеческого разума не звучало в ней победным гимном?

Но глубины творчества не поддаются простому логическому объяснению. Может быть, тут дело в судьбе ее отца? Ведь в основном и вся соната, и ее печальный конец навеяны тем, что произошло с Пьером.

Так счастлива ли Анна?

Она уже сама себе ответила утвердительно на этот вопрос. Но ей предстоит разлука с близкими, она знает, что и им тягостно это расставание. Однако ведь она будет с любимым. Вместе с ним познает ни с чем не сравнимую радость первооткрывателей неведомых миров.

Счастлива ли Герда? Еще бы!

Однако почему она уж слишком спокойно ответила, когда ее спросил об этом Рашков?

Ее ждут на Венере друзья, желанная работа. Как она все время стремилась туда! Но тут, на Земле, она увлеклась новым интереснейшим трудом. Борьба со сном, вечным похитителем времени, захватила ее. Она уже вошла во вкус научной работы. Остаться на Земле? С Рашковым. Кто знает, когда она с ним встретится, если отправится на Венеру?

Нет, нет! Там трудности и опасности, там друзья, и она вернется к ним.

Итак, борьба с самой собой. А это значит: нет у нее безоблачного счастья. Но есть счастье труда, преодоления стихий!

А Рашков?

Герда сказала ему: «Не за пределы Солнечной системы улетаю».

Но за пределы Земли!

И кто знает, как жизнь сложится дальше? Но как бы то ни было, Рашков — один из счастливейших людей: его научные достижения огромны, он вместе со своими помощниками побеждает болезни, борется не только за счастье всего человечества, но и за здоровье и жизнь отдельных людей. И как отрадно видеть исцеленными каждого из них: и маленькую Марину, и Герду, и многих, многих других. И знать, что это твой труд избавил каждого из них от страданий. Никто не должен страдать!

Вполне ли счастлив Жан?

Работа его радует. Но Герда…

Трагедия неразделенной любви на протяжении всей истории человечества была одним из самых тяжелых, а главное — почти всегда непоправимых несчастий. И чем меньше бед становится у людей, тем острее и больнее остающиеся. И некоторые из них, боюсь, останутся навсегда.

Счастливо человечество в целом: оно идет вперед и вперед. Счастье — в движении. В движении человечества есть и падения, и взлеты, но в целом путь его — вперед и вверх!