В рассветный час

– Действуй, – смеется он, и Ксенна улыбается в ответ:

– Я думала, что умру здесь от скуки, примеряя наряды, а у тебя, оказывается, столько интересных дел!

«Как же мне повезло, – думает Дейн, показывая ей свои записи, – как мне повезло, что есть Ксенна, с которой мы говорим на одном языке. Может, Кервен так же разговаривает с кузиной? Может, она просматривает его заметки и говорит, что не стоит затевать то или иное дело, и поясняет почему?»

О том, чтобы познакомить Ксенну с леди Гиденной, даже подумать страшно, хотя ему кажется – это могло бы стать началом интересной дружбы.

* * *

– Почему ты все-таки пригласил не Эринну или Рианну, а меня? – спрашивает Ксенна, заглянувшая к нему пожелать доброй ночи.

– А почему должен был позвать их?

– Эринна старше, Рианна тоже, и еще она самая красивая из нас троих.

– Что с того?

– Разве владетельный лорд не должен думать о выгодных партиях для своих родственниц? – Ксенна сердито хмурится и смотрит в сторону.

– Должен, конечно, – соглашается Дейн. – Но я не думаю.

– Ну и зря! Где же мы найдем женихов, если сидим в глуши, а наш владетельный лорд и думать забыл о племянницах, которым давно пора замуж?

– Что это ты заговорила словами Эринны и своей матушки?

– Заметил? – тихо смеется Ксенна и садится в изножье дивана, на котором во весь свой немалый рост вытянулся Дейн: он так вымотался сегодня, что шевелиться не хочется. – А все-таки, милорд брат мой, скажи, почему именно я? Ну в самом деле? Я же никогда не говорила, что хочу попасть в столицу, на королевский бал, и… Я даже не знаю, как там себя вести, и страшно до ужаса, что я тебя подведу! А сестры – они все знают, ну то есть, конечно, они тоже никогда не бывали при дворе, но вести себя умеют лучше, чем я, это точно!

– Именно поэтому я выбрал тебя, – перебивает Дейн и улыбается. – Я, знаешь ли, тоже ни разу еще не был на королевском балу, поэтому мы оба…

– Вот это здорово! – Ксенна вскакивает и хлопает в ладоши, пребывая в полном восторге. – Точно, сестры замучили бы тебя наставлениями, а раз мы оба идем впервые, то оба и будем…

– Дураки дураками, – заканчивает он. – Но тебе это простительно. Я могу, конечно, срочно пригласить учителя манер, но…

– Нет-нет! – прерывает его племянница. – Всему, что необходимо, меня обучили дома, как и тебя. Другое дело, что я была не очень-то прилежной ученицей, думала: где я – и где королевский бал, зачем мне вся эта премудрость?

– Я вообще мало что помню, – сознается Дейн. – Поэтому ты будешь мной руководить. А если мы что-то забудем… Что ж!

– Позориться станем вместе!

– Точно. Вдвоем не так страшно.

– Совсем не страшно, – подтверждает она, наклоняется и целует Дейна в лоб, на мгновение накрыв гривой тяжелых золотых волос.

Он словно в спелую пшеницу падает и улыбается воспоминаниям…

– Знаешь, милорд брат мой, мама всегда твердит, что неприлично так говорить, – скороговоркой произносит Ксенна, отстранившись, – но я все равно скажу: я тебя очень люблю. Очень-очень. Наверно, даже сильнее, чем папу, а это ведь никуда не годится, правда?

– Но за что? – только и может выговорить Дейн.

– Ни за что… – Ксенна ненадолго умолкает, потом добавляет: – Папу я люблю, потому что… потому что он мой папа, как же иначе? Он строгий, но добрый, смелый и сильный, а еще хорошо разбирается в делах, иначе ты не доверил бы ему наши земли, верно? Но ты зато прятал меня в книжном шкафу, когда я не желала идти на урок вышивания, показывал мне удивительные вещи и разрешал читать, что захочется… Но это все равно не «за что». Это просто… потому, что ты есть…

Она отворачивается, шмыгает носом и вдруг говорит:

– Это ужасно несправедливо. О таком даже думать нельзя, а я…

– О чем ты? – теряется Дейн.

«Только не это, Великий Нид! – мысленно умоляет он. – Племянницы не должны влюбляться в дядьев, это ничем хорошим не заканчивается!»

– Мне хочется быть твоей дочерью, а не папиной, – скороговоркой произносит Ксенна и закрывает лицо руками. – Даже мама иногда говорит, что я не в него удалась, не то что Эринна с Рианной, а в прадедушку… Вы же с ним похожи, правда? Все так говорят…

У Дейна камень падает с сердца, с таким грохотом, что, наверно, слышно в Граршаайне.

– Да, похожи. Только ему удалось отделаться от должности в Совете, а мне – нет.

Воцаряется тягостное молчание, и Дейн говорит наконец:

– Если бы ты была моей дочерью, тебе пришлось бы жить здесь постоянно. Бывать при дворе. Позабыть о забавах. И о наших экспериментах тоже – такое дело не пристало леди. Еще всегда нужно опасаться врагов – не знаю, каких именно, но я давно привык бояться собственной тени. Поэтому, Ксенна, оставайся дочерью моего брата: я все равно не смогу любить тебя сильнее, чем теперь. Зато сейчас ты – свободна.

– Разве?.. Ты приказал явиться – я приехала. Если бы отказалась, ты бы настоял?

– Нет. Но огорчился бы, это верно.

– Ну вот! Ты знал, что я не захочу тебя расстраивать, поэтому…