В режиме бога

– Ты ведь не убийца, – вкрадчиво продолжал капитан. – Выпили с другом, поругались. Обычная история. Я предполагаю, он тебя как-то оскорбил… Вот ты и не сдержался. Умысла на убийство не было, просто безотчетный порыв. Верно же? Плюс алкоголь, это я тоже понимаю. Вообще, это считается не оправданием, а наоборот, отягчающим обстоятельством. Если по закону. Но пока доедем, пока напишешь чистосердечное признание, пока чайку в кабинете попьешь, времени пройдет порядочно. Организм у тебя молодой. Когда явятся забирать кровь, у тебя уже почти ничего и не останется. Практически трезвый, со следствием сотрудничал, ранее не привлекался. Выйдешь под подписку о невыезде, до суда будешь жить дома.

– Знаете, Игорь… простите, забыл отчество…

– Игорь Сергеевич, – охотно подсказал Коновалов.

– И всё-таки, Игорь Сергеевич, хороший полицейский у вас получается лучше, чем плохой. Над плохим надо еще поработать. – Сигалов демонстративно отвернулся к окну.

Они уже подъезжали к огромной Таганской развязке, а здесь всегда было на что посмотреть, если только указатель не загонит машину на нижние уровни. То ли так совпало, то ли транспорт с арестованными всегда имел приоритет, но над дорогой как раз зажглась секция с цифрой «6», и автомобиль бодро помчался вверх. Взобравшись на самую вершину эстакады, машина поехала в спокойном, неплотном потоке. Обзор был идеальным, увидеть больше вряд ли удалось бы и с Воробьёвых гор.

После того, как столица переехала в Питер, Москву начали отстраивать заново. Дома и пространства, созданные для живых людей, а не ради цифр в таблице, сильно отличались от всего того, что находилось на этой территории раньше. Унылые коробки и безумные пирамиды преображались в нечто такое, на что даже москвичу было не лень любоваться часами. Как будто невидимые исполинские комбайны разъезжались от центра, квартал за кварталом перерабатывая ржавую бетонную дрянь в светлые кубы и полусферы, окруженные многоэтажными петлями развязок и аккуратными сквериками – дышащими, игрушечно-красивыми, неповторимыми. Эта работа длилась уже не один десяток лет, и конца-края ей не было. Вдалеке, на пределе видимости, еще торчали серые башни – как напоминание о давно минувшей войне города со здравым смыслом и самим собой.

– Дурак ты, Витя, – после долгого молчания заговорил капитан.

Сигалов повернулся вперед и поймал в зеркале взгляд водителя. Полицейский, не моргая, долго смотрел в ответ, но никаких подсказок давать не собирался. Участь арестованного на заднем сиденье для него значила меньше, чем вечерняя кружка пива.

– Я спасти тебя пытаюсь, а ты ерепенишься, – сказал Коновалов.

– Ну конечно, – процедил Виктор.

– Я не кровожадный, для меня главное найти преступника. А специально его мучить… Нет, такими комплексами я не страдаю. Особенно когда человек и не преступник вовсе, а сам жертва обстоятельств.

Эстакада осталась позади. Машина описала крутой полукруг, нырнула в тоннель и выскочила уже на другой улице, влившись в широкую реку проезжей части.

– Если дело будет рассматриваться в особом порядке, получишь по минимуму, – решительно заявил капитан. – Года два. Ну или три от силы.

– Особый порядок – это как?

– Нужно полностью признать вину.

– Совсем отказаться от адвоката, что ли?

– Адвокат у тебя в любом случае будет, так положено. Но при рассмотрении дела в особом порядке он не станет доказывать твою невиновность. – Коновалов сунулся в карман за коммуникатором и бегло прочитал входящее сообщение. – Зачем отпираться, Витя? – спросил он, вновь убирая трубку. – В квартире находятся двое, у одного из них бутылкой проломлена голова. Кто виноват? Дед Мороз?

– Я подумаю, – буркнул Сигалов.

– В любом случае мы еще не закончили.

– Ага…

На прямом отрезке водитель прижался влево и включил маячки. Виктор хмуро наблюдал за пассажирами в отстававших машинах. Некоторые его не замечали, иные поглядывали в ответ. Им было плевать на него, а ему на них. Но они ехали домой или на работу, а Сигалова везли в неизвестность, и поэтому он не мог на них не злиться – на молодых и старых, на красивых и не особо, на богатых и бедных. Они все вызывали у него одинаковое раздражение.

– А эти-то здесь откуда? – пробормотал вдруг водитель.

Впереди тащился грузовой караван. Синие фуры, сверху покрытые пылью, а снизу – грязью, ехали правее в общем потоке. Когда полицейская машина почти догнала замыкающий грузовик, стала видна крупная надпись у него на боку: «RUSSIANTRANS».

Фургон неожиданно повернул влево, да так резко, будто шофер выкрутил руль до отказа. В следующую секунду он уже стоял поперек дороги. В соседнем ряду проплывал длинный экскурсионный автобус, и единственное, что оставалось полицейскому, это ударить по тормозам.

Сигалов успел заметить, что из-за налипших комьев глины логотип на фуре читается как «RUSSIA IN TRANCE».

Через мгновение грязный борт влетел в лобовое стекло.