В режиме бога

– Я же Майскую загружал. Вот и уловил… Впечатления как бы… – для убедительности Виктор пошевелил пальцами возле уха, но вышло не убедительно, а скорее наоборот.

– Ты попался, – отметил Коновалов. – Но ведь мог не мне протрепаться, а кому-нибудь из КСБ. И что тогда? Просто не болтай языком.

– А вы сами-то про него откуда?.. Про Лаврика и его контент. У вас даже плохой отговорки не найдется.

– Хамишь всё сильней, Витя… – Куратор странно заулыбался. – Для Комитета это был не бизнес-проект, а профилактическое средство, – неожиданно сказал он. – Поступила идея от врачей: позволить всяким выродкам создавать морфоскрипты – для того, чтобы другие выродки играли во всё это сколько им влезет, лишь бы не тащили свои фантазии на улицу, к живым людям. Раньше было кино, и оно в таких случаях точно не помогало, убедились много раз. И кроме того, в фильмах должен был кто-то сниматься, кто-то реальный. А для скрипта этого не требуется. Задумка не совсем пустая, согласись. В скрипте человек не зритель, а участник – вот и пусть участвует в чем угодно, но в одиночку и без жертв.

– Шикарно. Комитет ловит любителей нелегального контента, но при этом сам же его производит и продает?

– Давно не производит, идея оказалась бездарной. Скрипты, сочиненные маньяками, не сокращали реальное насилие, а только увеличивали. Как и с легкими наркотиками: это не прививка, это входной билет. Но проект закрыли, а рынок-то остался.

– И Лаврик – это осколок свернутой программы?

– Когда-то был осколок. Но с тех пор он завел собственные связи, неподконтрольные КСБ. У него целый коллектив, там не на коленке всё делается. Ведь кто-то же дает ему наводки на свежих психов, кто-то собирает автономные сети из немаркированных рабочих станций, кто-то процессит его финансовые операции.

– И почему Комитет не накроет эту мафию?

– Ты, наверно, детективов переел. Лаврик не проводит общих собраний, чтобы всех их можно было окружить и разом арестовать. Кого-то из его людей иногда берут, когда находится достаточно улик. Но у самого Лаврика особые отношения с Комитетом, я не могу всего объяснить.

Виктор вдруг обратил внимание, что звуконепроницаемая перегородка поднята. Когда он садился в машину, она уже стояла.

– Почему не можете? Значит, Лаврик так и будет заниматься своим бизнесом? Будет похищать скриптеров, запирать в подвале, убивать?! Да, да, вот теперь я точно проболтался, и что дальше?

– Больше не будет, – ответил Коновалов, проигнорировав последний вопрос. – Ни похищать, ни убивать. С ним разберутся, я же пообещал. И не надо думать, что никто ничего не делает, Витя. Если бы никто ничего не делал, ты бы тоже не вышел из того подвала.

Сказав это, куратор повернулся к Сигалову и прямо посмотрел ему в глаза.

– Для Лаврика это было последнее предупреждение, – проговорил Коновалов. – Когда-то его знали как вменяемого человека, поэтому были уверены, что он всё поймет и успокоится. Но он не понял, и теперь с ним покончат без твоих истерик. Жаль, что так вышло с Тамарой Васильчиковой. Искренне жаль.

– Мила Майская. Ее звали Мила Майская.

– Как тебе угодно.

Виктор помолчал, глядя на темный город за тонированным окном. Сейчас он казался не умиротворенным – бездушным, готовым купить и продать всё что угодно.

– Вы меня выпустили из подвала и даже не сочли нужным рассказать об этом?

– Выпускал не я. Мне по возрасту в таких операциях участвовать не положено. Но… – со значением добавил куратор и не стал развивать.

– Не вы персонально, но… – подражая ему, произнес Виктор.

– Мы уже не служим в Комитете, с некоторых пор мы отдельный дивизион. Лаврик нам не по профилю.

– А что по профилю? Индекс?

– Когда мы увидели, какой у него потенциал, стало ясно, что его нельзя не контролировать. Не Индекс, а сам проект. В отражение мира, как ты понимаешь, мы не вмешиваемся, это бессмысленно. Индекс тем и ценен, что он – чистое отражение.

– Чистое, да не совсем, – возразил Виктор. – Вы так и не сказали, что делать с найденной провокацией. Обдумать без суеты – это о чем?

– Тот инцидент с фоторамкой касался одного тебя, верно? Значит, никакая это не провокация.

– А что же?

– Что-то личное. Какая-то погрешность в твоих отношениях с Индексом. – Куратор недоуменно склонил голову. – А может, и не погрешность. Некое послание, которое мог увидеть и расшифровать только ты. И знаешь, Витя, мне кажется, ты понимаешь гораздо больше, просто не хочешь этого показывать.

– Если бы вы побольше объясняли, Игорь Сергеевич…

– С самого начала боролись две версии: привлекать тебя к работе или, наоборот, гарантировать твое неучастие.

– С начала – это с какого времени?

– Как только сами узнали об Индексе.

– То есть когда вы мне позвонили и сказали, что вам нужны хорошие скриптеры, это не было обычным выбором из списка кандидатов?