В родных местах

— Я получаю больше директора и всяких ученых специалистов. Как говорится, благ хватает. Ну, конечно, канализации нет, так хрен с ней. На ветерке даже лучше. Обдувает. И что парового отопления нет — тоже не жаль. Да, кто-то не докумекал, устанавливая такие порядки с оплатой. Ну разве можно управляющему платить вдвое меньше, чем чабану. Так ведь? А платят. Вот я и говорю, недоглядели. Ну и пользуйся этим, так сказать, на законном основании.

Егора так и подмывало возразить, хотя во хмелю он всегда был молчалив, сонлив и покладист.

— А если исправится?

— Что исправится?

— Ну, положим, управляющий фермой станет получать побольше чабанов.

— Хо-хо!.. Да если что, я и управляющим смогу. Ты думаешь — нет?

«Сможет. Этот сможет. Изображает из себя сознательного и правильного — так выгоднее. Мишка весь на виду, а этот нет. Прохор хитрее…»

Егор вышел на улицу.

До чего же капризной бывает погода: еще днем небо казалось туманным, вязким, а сейчас видны были звезды и над землей висела немая луна.

Чабан Митя стоял у калитки и курил. Он весь вечер молчал. Пил и молчал. Не поворачиваясь к Егору и каким-то образом чувствуя, что это именно он, сказал негромко:

— Будто на голых березках поднят месяц-то.

И в самом деле: висит как раз на макушках берез, стоящих маленьким хороводом.

— А насчет характера… тут неправ он. Животная разная быват.

Слово «бывает» Митя произнес укороченно, по-сибирски — «быват»…

3

На другой день позвонили из конторы совхоза, просили выслать характеристику на Прохора Зайцева; оказывается, предшественник Егора все время поговаривал о том, что Прохора надо «представить к ордену».

Можно и «представить»… Только нужно ли? По телефону об этом говорить неудобно, надо ехать. Заодно встретится и с Катей. Нет, встреча с Катей — главное, что может быть для него главнее, хотя он уже знал: разговор с женой, точнее, с бывшей женой, ничего не даст. Ну и пусть не даст, а поговорить надо.

…Колки, речушки, уже покрывшиеся у берегов ледком, луга, подстывшие болота, а ближе к центральной усадьбе густой сосняк — все выглядело сейчас прозрачно, ясно и… как-то холодновато. Дорога была безлюдной, она без конца уходила то вправо, то влево, иногда по необходимости огибая болота, колки или озерцо, а чаще так, непонятно почему, и Егор думал, что будь она прямой, спидометр отсчитал бы от Усалки не больше тридцати километров.

Было грустно, одиноко, и он обрадовался, посадив по пути веселого говорливого парня, оказавшегося техником проектного института.

Последнее время Егор опять стал страшно уставать, нервничать и, как много лет назад, без конца пил воду — все это говорило о рецидиве болезни. Не выходила из головы вчерашняя пьяная болтовня Прохора, хотелось пооткровенничать с кем-то, и пассажир оказался кстати; в дороге посторонние люди бывают на удивление доверчиво многословны.

Техник, рассказывавший что-то о сельском строительстве, легко, с ходу переключился на новую тему:

— В городе так же. Возьмем молодых инженеров на заводе. Много ли они получают? Конечно, начальник смены или начальник цеха, его заместитель зарабатывают значительно больше. Но попробуй, доберись быстро до этих должностей. И перед специалистом стоит дилемма: получать рублей сто пятнадцать, сто двадцать или встать к токарному станку или на какое-то другое рабочее место и получать вдвое больше. Станок — это все-таки станок, толковый специалист осваивает его почти с ходу. Голова всегда свежая, никто не ругает, отвечаешь только за себя.

— Не все же рабочие зарабатывают по двести, двести пятьдесят, — возразил Егор. Возразил скорее затем, чтобы подтолкнуть техника к дальнейшему разговору.

— Кто говорит, что все? Но опытный токарь или слесарь на хорошем заводе запросто заработает две сотни. А в горячих цехах, у мартена, к примеру, или на прокатном стане, и значительно больше. И это, конечно, прекрасно. Да!.. Инженеру надо большую должность, чтобы получать столько. У меня оклад — сто пять рублей. И это, заметьте, неплохой для техника оклад. Водители троллейбуса зарабатывают больше двухсот. Шоферы на дальних рейсах столько же. На той неделе видел объявление: «Требуется грузчик, оклад сто семьдесят». Да что грузчик! Уборщица получает семьдесят. Но уборщицы обычно работают в двух местах. Сто сорок. Придет, помоет и уйдет. А моя жена с высшим образованием получает только сто. Она учительница. У молодого врача — сто десять. Учись шесть лет, лечи больных и получай меньше токаря. Мой друг работает слесарем. Образование — высшее педагогическое.

— Это все-таки нерациональная трата государственных средств. Людей учат, тратят на их обучение громадные деньги… Надо заставить людей с дипломами работать там, где положено.