В ролях

Ей сделалось тревожно, но вовсе не из-за глупых танков. Планы рушились, и она не могла подобрать слов, чтобы доказать сыну свою правоту. Ах, как жаль, что не было рядом премудрой Галины Алексеевны! Уж она-то умела убеждать, как никто другой. А Илья все внимательнее присматривался к этой загадочной женщине, к своей матери, и тоже не понимал. Не понимал ни восторженных речей, удручающих своей исключительной инфантильностью, ни белых синтетических блузок в рюшах, ни яркой косметики, ни пережженных волос. Раньше, в детстве, она казалась ему совсем другой. Она была близкой и теплой, от нее всегда исходило ощущение каникул, праздника. А теперь чем пристальнее он смотрел, тем острее чувствовал, что перед ним совершенно чужой человек, и, когда она уехала, испытал не горечь, как это бывало в детстве, а огромное облегчение.

Глава 30

От тоски ли по утраченному сыну или по иным причинам, Любочка стала привечать около себя молодых мальчиков. В основном это были студенты училища искусств, которым она позировала дважды в неделю, но попадались и люди со стороны – начинающие музыканты и актеры, зеленые безусые поэтики. Их молодость и энергия помогали Любочке заглушить боль, причиненную Ильей.

В доме сделалось шумно и весело. Те, кому не хватало места в Любочкиной спальне, ночевали в зале – на диване, на ковре, мостились поперек кухни на раскладушке. И во всех она, пользуясь старыми связями, старалась принять участие – одному устраивала концерт в библиотеке, где его с восторгом встречала команда белоголовых культурных бабушек, другому помогала выставить картины в холле какого-нибудь окраинного ДК, третьего пристраивала в родной театр на «Кушать подано!» Любочка вновь чувствовала себя юной и желанной – живой.

 Мальчики научили Любочку пить сладкое крепленое вино и курить тонкие коричневые сигаретки. Они повадились просить ее, пьяненькую, встать на руки или пройтись колесом, и она хохотала вместе с ними, когда короткий домашний халатик опадал до подмышек, оголяя стройные ноги и кружевные трусики. Любочка взамен учила мальчиков культуре. Даже когда закуски в доме почти не было, трапеза всегда была сервирована при салфетках, ножах и вилках, а спирт «Рояль» разведен в изящном хрустальном графинчике.

Она черпала энергию горячих рук, молодой поспешной жадности, взамен щедро отдавая каждому самое лучшее, что у нее было – свое прекрасное неувядающее тело. К тому же они все были такие талантливые! Любочка ни минуты не сомневалась, что преданные рыцари кисти и пера заставят память о ней жить вечно. А значит, она, Любочка, никогда не состарится.

О продаже квартиры она и думать забыла. Но не такова была премудрая Галина Алексеевна, чтобы, взявшись за дело, не попытаться довести его до конца. Не дождавшись от дочери никаких вестей, она, поохав, отправилась в Иркутск.

 

Банк был выбран Галиной Алексеевной с особой тщательностью и прогорел через неделю.

След Любочки затерялся.

Одни говорили, что она вернулась в Выезжий Лог, вторые утверждали, что, наоборот, нашла нового любовника и переехала с ним в другой город, третьи (и это, конечно, были женщины) клялись, что видели ее, пьяненькую и оборванную, в скверике у вокзала.

В проданной квартире поселилась приезжая семья с двумя детьми, ничего не знавшая о старых хозяевах. Общежитие драмтеатра передали кожно-венерологическому диспансеру. В бывшей Любочкиной комнате была теперь регистратура, и портрет женщины-кошки, вырезанный между окнами безымянным художником, еще некоторое время радовал посетителей, проступая сквозь густой слой масляной краски. Но вскоре сделали капитальный ремонт и стены зашили белой евровагонкой.

 

 

^[1]       В оригинале – серафим.

^[2]       В оригинале –

зениц.

^[3]       В оригинале – горний.

^[4]       В оригинале – дольней.

^[5]       В оригинале – мудрыя

.

^[6]       В оригинале – замершие.

^[7]       В оригинале – водвинул.

^[8]       В оригинале – виждь.