В садах чудес

Одетая в синюю юбку и светлую блузку с красным передником, Мария вместе с женой старшего брата целыми днями хлопотала по хозяйству. С утра она доила коз и приносила Филиппу кружку парного молока. Она стояла у двери в его комнату, скромно склонив голову, и молча протягивала глиняный сосуд, наполненный как бы дымящимся козьим молоком.

Все местные женщины казались Филиппу необычайно красивыми, но к этой красоте он относился так же, как относился к очарованию статуй и фресковых изображений. Все это предназначалось для бескорыстного любования. Первое время он так же относился и к сестре Костандиса.

Филиппа давно уже заинтересовали ожерелья, которые носили девушки и молодые женщины. Эти ожерелья были явно сделаны из настоящих монет. Хорошо бы их рассмотреть поближе.

Однажды, когда Мария, как обычно, принесла ему утром молоко, он пересилил смущение и спросил, нельзя ли посмотреть ее ожерелье. Жестом, исполненным дружелюбия, девушка сняла с шеи снизку монет и подала молодому человеку. Он осторожно принялся поворачивать ожерелье, разглядывая монеты. А монеты эти были достаточно примечательны. Самыми новыми были, пожалуй, два венецианских дуката, несколько монет были явно арабскими, две или три — римскими; с радостью заметил Филипп древнюю афинскую монету с изображением священной совы. Здесь было еще несколько древнегреческих монет и несколько монет, видимо, очень древних, но Филипп не мог определить их происхождения. Девушка вела себя так дружески и скромно, без тени кокетства, что юноша перестал смущаться. Он принялся расспрашивать юную гречанку, как попала в ее ожерелье та или иная монета. Оказалось, что почти все они достались ей в наследство от покойной матери, кроме афинской монеты с совой и нескольких монет неизвестного происхождения.

— Эти монеты я сама нашла.

— Где же?

— На старом кладбище.

— Но ведь там уже давно никого не хоронят, Костандис говорил мне. Как же ты не побоялась туда пойти?

— Если пойти туда в полнолуние, совсем одному, можно увидеть чудеса!

— Костандис и это мне рассказал! Но что же можно увидеть?

— Может прийти душа умершего и предсказать будущее.

— И это случилось с тобой?

— Да.

— Ты для этого пошла на кладбище?

— Да. Я хотела увидеть покойную маму.

— И тебе это удалось? — Филиппа удивило, что девушка с таким достоинством и спокойствием говорит о самом для нее сокровенном.

— Да, я видела ее.

Девушка подняла голову и посмотрела на молодого человека. Взгляд ее черных глаз был чистым и прямым.

— Сейчас я не смогу вам ничего рассказать. Скоро жена брата позовет меня. Но приходите на старое кладбище после заката. Я все расскажу вам.

Она быстро ушла. Филипп взволнованно сделал несколько шагов по своей маленькой комнате. Он почувствовал, что увлекается, это и радовало его и пугало. Он вел всегда довольно скромную жизнь и даже подумывал о том, не остаться ли холостяком: женщины казались ему лживыми, неумными, докучными созданиями, и тот небольшой опыт, который он успел приобрести, совсем не разубедил его, напротив, еще более убедил в правильности его суждений о женщинах. И вот, эта девушка! А ведь он, кажется, просто-напросто влюблен!

Филипп едва дождался вечера. Он обошел деревню и приблизился к старому кладбищу. Однажды он уже осматривал это кладбище. Он зарисовал несколько надгробных плит, переписал надписи. Здесь были трогательные рельефные изображения похороненных мужчин, юных женщин, детей, их имена, и каждую плиту украшала прелестная надпись «хайре». Его всегда очаровывал смысл этого слова, оно означало и «радуйся» и «прощай»!

Тонкая фигурка девушки показалась из-за дерева. Мария! Филипп подошел к ней.

— Здравствуй, Мария. Я уж думал, ты не придешь.

— Я обещала вам. — Она произнесла эти слова с таким чувством достоинства, что юноше сделалось стыдно за свой неуместно шутливый тон.

— Прости. Я вижу, ты умеешь держать слово.

— Здесь, в полнолуние, можно увидеть душу покойника.

— Я не совсем понимаю тебя. Ведь тех, кто похоронен здесь, никто не знает. А ты говорила, что видела свою мать, но ведь ее могила на другом кладбище.

— Вот что надо сделать для того, чтобы вызвать душу. Надо прийти сюда в полнолуние, но перед этим обязательно снять с шеи нательный крест и весь день не креститься, если случайно перекрестишься, никого не увидишь. На одной из могильных плит надо зарезать собаку и громко позвать по имени того покойника, которого ты хочешь видеть. И он придет, на каком бы кладбище он ни был похоронен, он придет на твой зов! И предскажет будущее!

— И ты на это решилась?

— Да, я зарезала собаку, и, когда потекла кровь, я громко назвала по имени мою покойную мать!

— А что это была за собака? Бродячая?

— Нет. — Девушка чуть удивилась направленности мыслей своего собеседника и слегка передернула плечами. — Это была собака Эвдокии, жены Костандиса, она привела ее из своей деревни, такая же злая, как хозяйка! — Брови девушки сдвинулись.

Филипп воспринял это внезапное озлобление как признак ребяческой еще беззащитности.

— И что же, Эвдокия не искала свою собаку?