В самый темный час

– Вас зовут Каспер и Шайенн? – выдавил Аттикус.

– Ну да, а фамилия у нас Вайоминг. Шутки не принимаются [1]. – Шайенн дернула его за руку и ускорила шаги. – Мы собирались тебя накормить, выдать парашют и обеспечить площадку для приземления. Но можно ведь про парашют и забыть.

– Ч-что вы со мной сделаете? – спросил Аттикус.

– Отвезем в надежное место. Зададим пару вопросов. В общем, смена… хранителя.

Это и называется – поворачивать нож в ране.

Аттикус всегда гордился тем, что не такой, как все. Единственный и неповторимый. Особенный. Но от одной своей особенности он бы сейчас охотно избавился.

В ушах у него до сих пор звучали предсмертные слова его матери: «Ты – Хранитель. Ты должен продолжить… традицию. Слишком многое поставлено на карту».

А он только и знал, что Хранители сражаются с Весперами. И что остался всего один-единственный Хранитель – он сам.

– Я… я ничего не знаю ни о каких Хранителях! – заявил Аттикус.

– Не волнуйся, вспомнишь, прежде чем мы с тобой закончим, – посулила Шайенн.

Коленки у Аттикуса стали ватными.

– А что, если мама умерла, так и не успев мне ничего рассказать?

– Значит, мать из нее вышла никудышная, – пожала плечами Шайенн.

Аттикус панически обшаривал взглядом аэропорт. Через несколько минут он будет на борту самолета, уносящего его из Праги. Станет заложником номер восемь. Узником тех самых Весперов, что пытались удушить газом Дэна и Эми.

А уж с Аттикусом Вайоминги расправятся и глазом не моргнув.

«Думай, Аттикус! Хоть в этом ты силен!»

Каспер орал на седого рабочего у ангара в пятидесяти ярдах от кирпичного здания. Шайенн тянула мальчика за собой, все ускоряя и ускоряя шаги.

До чего же противно! После смерти мамы Аттикус ни с кем за руку не ходил.

Мама – самая добрая, самая умная, самая хорошая.

Хранитель. Умирая, она велела ему сохранить дружбу с Дэном Кэхиллом. Мама знала, что впереди ждет немало бед.

Хранители всегда держались на стороне Кэхиллов. Мама подозревала, что рано или поздно начнется заварушка. Наверняка она многие годы готовилась к чему-нибудь в этом роде. У нее были всякие секретные документы. И еще этот чудаковатый консультант по всякой технике.

Бизер!

Имя всплыло в голове у Аттикуса само собой, огромными неоновыми буквами на расплывчатом дурманном облаке мыслей. Макс Бизер, мамин технический консультант. После смерти мамы Аттикус с Джейком нашли тонны придуманных им приспособлений и устройств. Большинство из них Макс отдал маминому секретарю, Дейву Спеминеру, но самые клевые приберег для Аттикуса. Например, радиомаячок, с которым братья Розенблюм пытались разобраться как раз вчера. Ни тот, ни другой толком не понимали, как эта штука работает. Нанотехнологии. И дизайн какой-то чудной, слишком уж крохотная игрушка.

Но попробовать-то стоит!

Остаться бы на минутку совсем одному. С брелоком для ключей.

Аттикус лихорадочно зашарил свободной рукой в кармане, но брелока там не обнаружилось. Мальчик замедлил шаг, глухо застонал и согнулся в три погибели.

Шайенн свирепо повернулась к нему.

– Это еще что?

– Ничего. Все в порядке. Правда-правда. – Для вящей убедительности Аттикус снова скорчился. – Просто эти пирожные в грузовике… и укачало еще. Наложилось одно на другое. Но со мной все в п-п-порядке.

– Только этого не хватало! – Шайенн остановилась.

– То есть это как – самолет не готов? – прогремел из ангара голос Каспера. – Эй ты, старикан! Что за шутки? Мы уже заплатили!

Шайенн возвела глаза к небу.

– Никогда так не разговаривай со старшими, когда вырастешь… то есть, если вырастешь. – Она покосилась на обшарпанную дверь мужского туалета. – Ты ведь не придуриваешься?

Аттикус судорожно хватал ртом воздух.

– Да ничего… – Глубокий вдох. – Я как-нибудь… – Вдох. – Постараюсь сдержаться… в самолете то есть… Буду держать вас за руку.

– Еще чего! – Девица подтолкнула Аттикуса к двери туалета, пинком распахнула ее, но тут же отпрянула. – Фу! В жизни такой грязищи не видела!

– Ничего, пустяки.

Аттикус потянул Шайенн за собой, но та отступила еще на шаг.

Порывшись в кармане, она вытащила ключи от наручников и освободила пленника.

– У тебя две минуты. И не пытайся даже что-нибудь вытворить, не то пожалеешь.

Аттикус заглянул в дверь и поморщился.

– Мне нужен брелок с ключами и всякой всячиной. Там дезинфицирующее средство для рук.

– Что-что? – переспросила Шайенн.

– Пенка, от всяких паразитов, – пояснил Аттикус.

– Да какой одиннадцатилетний мальчишка ходит в туалет с дезинфицирующими средствами? – фыркнула Шайенн.

– Эээ… чистоплотный, – пожал плечами Аттикус. – Просто… ну, вы же видели эту раковину и этот туалет… я хочу сказать, мы ж будем скованы за руки и все такое…

Шайенн позеленела и торопливо вытащила из кармана огромное Аттикусово кольцо для ключей, на котором помимо семи ключей висели пять магазинных карточек, отвертка, компьютерная флешка и крохотная, но яркая баночка антибактериального средства. Шайенн медленно, одно за другим, перебрала все содержимое.

Аттикус затаил дыхание.

По лицу его тюремщицы расползлась медленная улыбка.

– Умный мальчик. Передатчик!