В семье не без убийцы

В ответ появился младший отпрыск Юли. Увидев в руках у тети свою машинку, он недолго думал и поднял жуткий рев. Тут же появилась и сама Юля.

– В чем дело?

Она тоже увидела машинку в руках у Мариши, увидела, что она сломана, и рассердилась:

– Зачем ты сломала его игрушку?

– Я на нее случайно наступила.

– Смотреть надо, куда наступаешь!

– Я как-то не привыкла, что на полу игрушки валяются.

Юля тут же встала в позу.

– Так я и знала, что мы тебе мешаем! Сказала бы уже сразу, что мы тебя стесняем.

– Нет, я…

Мариша смутилась. А ведь все верно. Юлька с Колей и особенно их дети ее страшно стесняют. Они шумные, бесцеремонные, от них болит голова. Но как быть, ведь они ее родственники. А мама всегда ей внушала, что родня – это святое.

– Кровь, девонька, это не вода, – любила приговаривать она. – Ее так просто не выльешь. Нравится тебе родственник или нет, терпи его.

– Зачем терпеть-то, мама?

– Знать, в наказание за какие-то былые грехи тебе испытание послано. Этого прогонишь, другой еще хуже в твоей жизни появится.

Так это или не так, но Мариша знала одно. Если она обидит Юлю, то ее собственная мама обидится уже на нее. Поэтому ссориться с родней Мариша не хотела. Но и понять, что за урок она должна извлечь из поведения своей сестрицы и ее детей, Мариша пока что тоже не могла. Кое-как доковыляв до кухни, она присела за стол. Еще по пути Мариша отметила, что ванная комната занята. Впрочем, в скором времени оттуда вышел Коля – надушенный, румяный и свежевыбритый. Мариша насторожилась. Вечер, а этот разоделся, словно куда-то собирается.

Тут же рядом с Колей появилась и Юля.

– Ну все, – сказала она. – Мы уходим.

– Как это уходите?

– Тише! – состроила Юлька страдальческую гримасу. – Сейчас дети услышат, вообще будет не уйти.

– Куда вы идете? – понизила голос Мариша. – Я думала, что мы вместе поужинаем. Даже тортик по дороге купила.

Мариша и впрямь купила большой торт, рассчитывая, что Юля что-нибудь приготовит со своей стороны, так они и поужинают. Но оказалось, что Юля и не думала что-то там готовить. То есть для своих детей она приготовила две тарелочки с детским пюре, которым по своей неумеренной заботливости продолжала пичкать детей, не желая переводить их на более взрослую пищу и тем самым признавать, что они хоть немного, но выросли и уже в меньшей степени нуждаются в ее заботе. Да, о своих детях Юля, как всегда, позаботилась, но что-то сообразить еще и для уставшей Мариши и Светы с Лешкой она даже не подумала.

– Мы с Колей уходим в ресторан, – прошептала она, косясь на дверь, за которой раздавались голоса ее детей. – Утром ты не смогла посидеть с детьми, днем тоже, так хоть вечер удели нам!

Мариша открыла рот, чтобы сказать, что сейчас ей меньше всего хочется возиться с чужими детьми, когда у нее самой такое ощущение, словно ее простирали, выжали и вывесили на просушку, но вместо этого произнесла:

– Конечно. О чем речь!

Когда за Колей с Юлей захлопнулась дверь, из своей комнаты выглянул Лешка.

– Согласилась? – сурово спросил он у матери. – Ну и пеняй теперь на себя! Мы со Светкой за целый день с этими карапузами уже умаялись. Так что теперь ты с ними возись.

– Лешка, приготовь для нас яишенку.

Сын согласился неожиданно легко.

– Ладно.

Пока он жарил яичницу, Мариша просто сидела и наслаждалась запахом. Потом ее внимание привлек шум за спиной, она повернулась и увидела одного из Юлькиных детей, застывшего в дверях.

– Где моя мама?

– Мама… она скоро вернется.

– Мама ушла?

Глаза у него стали странно блестящими.

– Ну что ты, маленький, – залебезила перед ним Мариша и подняла его на руки, – смотри, Леша яичницу жарит. Сейчас кушать будем.

Но ребенок не позволил сбить себя с мысли.

– А мой папа? Он тоже ушел? – требовательно спросил он. – И мама ушла? Их нет?

И, вывернувшись из рук Мариши, он сполз по ней на пол и бегом отправился исследовать всю квартиру на предмет наличия в ней родителей. Убедившись, что его подозрения справедливы и родители куда-то делись, ребенок отправился к своей сестре, и уже спустя минуту они вдвоем подняли такой страшный вой, что Лешка оставил недожаренную яичницу, схватил куртку и шапку и выскочил из дома.

– Я к Сереге! Когда вернусь, не знаю!

Дочку Мариша поймала уже возле дверей.

– Останься хотя бы ты!

– Я в магазин пойду.

– А вернешься когда?

– Позвони мне, когда эти успокоятся.

И выскочила за дверь. А Мариша осталась один на один с орущими детьми. Минут десять-пятнадцать она пыталась их успокоить. Устроила для них кукольный театр, плясала, прыгала, пела. Но ничего не помогало, дети не желали развлекаться, они желали видеть папу и особенно маму.