В серебристой лунной мгле

Первые выстрелы раздались около трех часов дня. К этому времени Спендер ушел высоко в горы. Позади остались три горных поселка, выше которых были разбросаны дачи древних марсиан. Облюбовав себе зеленый лужок и быстрый ручеек, они выложили из плиток бассейны, построили библиотеки, разбили сады с журчащими фонтанами. Спендер около получаса плавал в наполненном дождевой водой бассейне, ожидая, когда приблизится погоня.

Покидая дачу, он услышал выстрел. Позади него, в каких-нибудь пяти метрах, взорвался осколками кирпич. Спендер побежал, укрываясь за скальными выступами, обернулся, и первый же его выстрел уложил наповал одного из преследователей.

Спендер знал, что его возьмут в кольцо и он окажется в ловушке. Окружат со всех сторон и станут сходиться и прикончат его. Странно даже, что они еще не пустили в ход гранаты. Капитану Уилдеру достаточно слово сказать…

«Я слишком тонкое изделие, чтобы превращать меня в крошево, — подумал Спендер. — Вот что сдерживает капитана. Ему хочется, чтобы дело ограничилось одной аккуратной дырочкой. Чудно… Хочется, чтобы я умер благопристойно. Никаких луж крови. Почему? Да потому, что он меня понимает. Вот почему он готов рисковать своими людьми, лишь бы уложить меня точным выстрелом в голову. Разве не так?»

Девять-десять выстрелов отгремели один за другим, подбрасывая камни вокруг Спендера. Он не спеша отстреливался, иногда заглядывал в серебряную книгу, которую не выпускал из рук.

Капитан выскочил из укрытия под жаркие лучи солнца, неся винтовку наперевес. Спендер проводил его мушкой пистолета, но стрелять не стал. Вместо этого он переменил прицел и сбил пулей верхушку скалы, за которой лежал Уайти. Оттуда донесся злобный крик.

Вдруг капитан выпрямился во весь рост, держа белый платок в поднятой руке. Он что-то сказал своим людям и, отложив винтовку в сторону, пошел вверх по склону. Спендер немного выждал, потом и он поднялся на ноги, с пистолетом наготове.

Капитан подошел и сел на горячий камень, избегая смотреть на Спендера.

Рука капитана потянулась к нагрудному карману. Спендер крепче сжал пистолет.

— Сигарету? — предложил капитан.

— Спасибо. — Спендер взял одну.

— Огоньку?

— Свой есть.

Они затянулись раз-другой в полной тишине.

— Жарко, — сказал капитан.

— Очень.

— Как вы тут, хорошо устроились?

— Отлично.

— И сколько думаете продержаться?

— Столько, сколько нужно, чтобы уложить дюжину человек.

— Почему вы не убили всех нас утром, когда была возможность? Вы вполне могли это сделать.

— Знаю. Духу не хватило. Когда тебе что-нибудь втемяшится в голову, ты лжешь себе. Говоришь, что все остальные неправы. Но едва я начал убивать людей, как сообразил, что они просто глупцы и зря я на них поднял руку. Поздно сообразил. Тогда я не мог заставить себя продолжать, вот и ушел сюда, чтобы еще солгать себе и разозлиться, восстановить нужное настроение.

— Восстановили?

— Не совсем. Но вполне достаточно.

Капитан разглядывал свою сигарету.

— Почему вы так поступили?

Спендер спокойно отложил в сторону пистолет.

— Потому что убедился, что нам бы надо поучиться у марсиан. Они остановились там, где нам следовало остановиться сто лет назад. Я походил по их городам, узнал этот народ и был бы счастлив назвать их своими предками.

— Да, там есть чудесный город. — Капитан кивком указал на одно из поселений.

— Не только в этом дело. Конечно, их города хороши. Марсиане сумели сделать искусство частью повседневной жизни. У американцев искусство всегда особая статья, его место — в комнате придурковатого сына наверху, а остальные принимают его воскресными дозами, кое-кто в смеси с религией. У марсиан все было вместе.

— Думаете, они доискались смысла жизни?

— Уверен.

— И по этой причине вы стали убивать людей.

— Когда я был маленьким, родители взяли меня с собой в Мехико-сити. Никогда не забуду, как отец там держался: громогласный, бесцеремонный. Что до матери, то ей тамошние люди не понравились тем, что они-де редко умываются и кожа темная. Сестра — та вообще избегала с ними разговаривать. Одному мне они пришлись по душе. И я слишком хорошо представляю себе, что отец и мать, попади они на Марс, повели бы себя точно так же. Средний американец от всего необычного нос воротит. Если санузел не такой, как в Чикаго, — значит, никуда не годится. Как подумаю!.. Да одной только этой мысли достаточно! А если вспомнить войну? Вы ведь слышали, какие речи произносились в конгрессе перед нашим вылетом? Мол, если экспедиция удастся, на Марсе разместят три атомные лаборатории и склады атомных бомб. Выходит, Марсу конец; все эти чудеса погибнут. Какое чувство было бы у вас, если бы марсианин облевал пьяной кислятиной полы Белого Дома?

Капитан ничего не ответил.

Спендер продолжал:

— А все прочие воротилы? Владельцы рудников, бюро путешествий… Помните, что было с Мексикой, когда туда из Испании явился Кортес со своей милой компанией? Какая культура погибла, разрушенная алчными праведниками-изуверами! История не простит Кортеса.

— Нельзя сказать, чтобы вы сами сегодня вели себя этично, — заметил капитан.